— Ну, хоть бы насыпьте соль на рану, она ещё болит… ведь недолюбил, недострадал, бедняга…
Когда подручные закончили и убрались в свой угол, двойник Станислава Сигизмундовича, облачившийся уже в чёрный френч своего предшественника, встал спиной к алтарю, воздел руки к небу и принялся бормотать что-то нечеловеческое, непонятное. Да и понимать-то здесь было некому, потому что двое подручных вообще в этом не смыслили, а его предшественнику было сейчас не до этого. И ясно почему. Андрогин, распятый на плите, будто Андрей Первозванный, сообразил всё-таки: а как он сможет потерять жизнь, если любой андрогин бессмертен?
Предположений возникало множество. Могут разорвать на кусочки и раздать нищим, могут испепелить и развеять по воздуху, могут облить жидким металлом и превратить в памятник, могут, как джина, посадить в бутылку. Да много ещё способов казни можно придумать, но убить-то нельзя! Это просто не в их власти! И он останется жить, останется! А придёт время, разберётся со всеми полностью, особенно с этим… двойничком…
Спасительные, но не совсем уверенные мысли бродили в голове андрогина, пока его мучитель возносил пространству колдовские мантры с воздетыми к небу руками. Двойник Станислава Сигизмундовича так и оставался стоять спиной к дольмену, превратившемуся на этот раз в алтарь. Вдруг меж ним и жертвенником возникло ещё что-то. Это что-то было явно живым, потому что двигалось, но Аморуль никак не мог повернуть голову, чтобы рассмотреть как следует возникшее пятно. Мычать он давно уже перестал, только разжать клыков, будто бы склеенных смолой, так и не смог.
Явление пятна принесло с собой хоть и зыбкую, но надежду на спасение. А вдруг? Чего в жизни только не случается? Но пятно пока не думало его спасать. Оно шевелилось, извивалось между алтарём и двойником Станислава Сигизмундовича, но и только. Казалось, что пятно превратилось в женщину, одетую в белое платье, и она выполняет какой-то ритуальный танец под звучное чтение мантр. Наконец, пятно всё же сместилось чуточку в сторону, зависло над полом, будто в безвоздушном пространстве, и андрогин увидел… женщину. Да, это была действительно женщина, как показалось вначале.
Женщина в белом подвенечном платье! И была она так ослепительно прекрасна, от её фигуры доносились такие обворожительные сексуальные запахи, она так неудержимо влекла в свои объятия, что Валлиса рядом с ней выглядела бы просто мокрой курицей. О, как бы много дал Станислав Сигизмундович, чтобы получить возможность пообщаться с этой женщиной наедине! Уж тогда бы она родила от него будущего правителя земли русской и не одного!
