если душу тревожит забытый хмель
кружевных продувных морей,
если снова поёт беззаботный Лель
у закрытых чужих дверей.
Не стареющий странноприимный дом,
что на Млечном стоит пути,
где родилась, жила и умру шутом,
где спасения не найти,
где ухватит за полу малины куст,
мол, куда ты идешь? Постой!
Воздух сумерек снова и прян, и густ —
старорусский крутой настой.
С той ли, с этой ли стороны
ожидается дым-пожар,
иль не молишься ты за ны,
куренной монах Кудеяр?
Ярость века сгорит в огне,
ляжет копотью в полземли,
и поэтому снова не спится мне,
если рядом жгут корабли.
Надо же, вспомнилось! Ещё в детстве когда-то, можно сказать, в другой жизни Валлиса увлекалась сочинительством. А виновата во всём была бабушка, приучив девочку с детства к интуитивному чутью, которое и повлияло на сознание девочки в пользу сочинительства. А бабушка как счастлива была! Ведь песня про разбойника Кудеяра, ставшего монахом, была для бабушки чем-то светозарным. Ох, не понять нам стариков, да им тоже нас не понять. У каждого своя жизнь, свои заботы. Может быть, в этом и заложен принцип существования?
От посетивших не вовремя воспоминаний о тенетворческой молодости вернул её взволнованный громкий шёпот Макшерипа:
— Ребята, гляньте-ка!
Ему было удобнее просматривать окрестности, так как здоровяк возвышался сразу на две головы и первый заметил, как в центре плотины высветилась широкая мраморная лестница наверх. Но на самом верху к перилам был прилажен флагшток со слабо развевающимся вымпелом.
— Нас уже ждут, — отреагировала Валлиса. — Макшерип, ты влево. Ефрем, ты направо. По краям плотины два каменных пилона.
— Видим.
— Под каждым — ниша. По мешку туда, включить детонаторы и сваливать. Вправо и влево.
— А ты?
Машинально прозвучавший вопрос вызвал такой откровенный взгляд, что у Макшерипа волной прокатились по спине холодные мурашки. Троица, не сбавляя хода, разделилась на три части. Валлиса оставила за собой центр нападения и спокойно принялась подниматься наверх. Лестница заканчивалась наверху у такого же каменного пилона. Валлиса, поднявшись наверх, замешкалась перед входом на площадку. Она не знала, что её ожидает, и надо было дать хоть немного времени на бегство напарникам. Но ступив на площадку, Валлиса почувствовала пробегающие по жилам холодные струйки закипающей крови. Именно тогда ей стало понятно без объяснений, что значит выражение «горячий снег».
Так, это удар ниже пояса, как говорят мужики. Только бы успеть! А ей всего-то надо было вставить наперсный крест в отверстие на верхней части пилона и трижды повернуть по часовой стрелке. «Не успеть!» — пронеслось у неё в замерзающей на ходу голове. Ещё шаг! Какое солнце сейчас на юге! И как просто завладеть огромным счастьем — упасть раздетой под жаркие солнечные лучи! Крест, надо достать крест! Вот он! Надо было раньше снять его с шеи! Как бывает тепло у обычной деревенской печки! Память детства оставила это отогревающее состояние. Ещё шаг. Остался последний… почему рука так плохо вверх поднимается?! Ведь в том же детстве Валлиса полезла чинить электрическую розетку. Было тепло от короткого замыкания… вставить крест… даже жарко было… словно от взрыва шаровой молнии… когда же она взорвалась?..
