— Ты правильно поступил, лин-пош, — обратилась к нему девушка без лишних протокольных приветствий и поклонов. — К Бодхисатве не каждый может подойти.
— Но ведь мне было благословение от самого Далай-ламы! — пытался возразить европеец. — Меня в Лхасе уверяли, что никаких возражений не будет даже от настоятеля!
— Конечно, не будет, — кивнула девушка. — Важно только, чтобы настоятель победил сам себя и дал разрешение. Вот поэтому я и здесь, лин-пош, ты просто не сможешь обойтись без нашей помощи. Хранитель силы распоряжается с благословениями по-своему. На то он и хранитель.
Алексей Николаевич точно где-то видел уже эту любопытную голубую девицу, только вот где и когда? Уж не возникла ли она от падающей звезды в каком-нибудь сне, как её предок Лао-Цзы? Не могла же она раньше него в дацан добраться, если попадалась недавно на глаза где-нибудь в дзонге? Собственно, а почему не могла? В этих горах возможно многое, чего ещё не умеют делать в могучем цивилизованном мире. А ведь мир, откуда прибыл писатель, считается цивилизованным и могучим только потому, что так удобно тем, кто там живёт и эта принятая за истину догма никогда не была истиной.
— Ты — лин-пош, — поэтому заслужил помощь, — девушка ткнула пальцем в пуговицу на груди толстовки писателя. — Ты получишь силу, я помогу, но не делай ничего сам. Имей терпение и умей слушаться.
— Позволь, позволь! Откуда ты меня знаешь, красавица? — не утерпел Алексей Николаевич. — Мы раньше никогда случайно не встречались?
Видимо, всем писарчукам лестно, когда к ним обращаются девушки, да ещё и помощь обещают. А тут такая юная, миленькая, даже красивая! Самое время за ней поухаживать!
— Я дочь Ранг-ду, — просто ответила та.
У писателя снова отпала челюсть. Вот это номер! Его проводник, считающий себя сенпаем, отец пигалицы, встретившей его в дацане! А ведь точно, девушка подходила к шерпу в дзонге. И не раз. Только тогда писатель не обратил на это внимания. Как же она оказалась здесь раньше? Да уж, оказалась…
— Тебе нужно сейчас очиститься, — девушка показала на лежащие в стороне сколоченные вместе толстые доски. — Ложись.
— Очиститься? А без этого нельзя? Я и так не грязный, — пытался скабрёзничать Толстой. — Мистерия очищения?
— Ложись! — в голосе девушки прозвучали стальные нетерпеливые нотки.
Вот те и пигалица! Да такая любого мужчину в дугу согнёт. Ну, что ж, чем чёрт не шутит, когда Бодхисатва почивает. Всё равно, похоже, без посторонней помощи в монастыре не обойтись. За годы жизни писателю не раз приходилось присутствовать в храмах, где совершались различные инициации и мистерии с посвящающими, посвящёнными и просто адептами. В каждой религии есть что-то своё, но такого ещё наблюдать не приходилось.
