— Осторожно! — вскрикнула Хелени, когда я, оступившись, чуть не вывихнула лодыжку. Ступила в ямку, которую в темноте просто не заметила.
Ухабистый путь впотьмах вел нас к какому-то похожему на спортивный клуб зданию.
— Вот мы и пришли! Клуб «Алмагро»! — хором воскликнули моя сестра и ее муж. Оба были как-то странно возбуждены.
С чего бы? Что можно найти захватывающего в посещении спортивного клуба в половине второго ночи? Однако я не выказала недоумения, а просто кивнула и улыбнулась, что было отнюдь не просто в столь поздний час. Мы остановились у входа купить билеты, и я уловила довольно сильный запах пота и хлорки. Оставалось надеяться, что я испытываю приступ галлюцинации, вызванный серьезным недостатком сна.
Отделяющая нас уж не знаю от чего дверь была стеклянной. Изнутри ее выкрасили в черный цвет, и местами краска облезла. Из комнаты доносился приглушенный звук музыки, абсолютно мне незнакомой.
— Что, черт возьми, там такое? — поинтересовалась я у Хелени.
— Танго! — сияя, ответила она.
«Легко на помине!» Вот уж не ожидала я получить первые впечатления от танго столь скоро. Мое любопытство разыгралось так сильно, что я даже забыла зевнуть.
— А это милонга, — пояснила Хелени, когда мы вошли.
Нашему взору открылся ярко освещенный танцпол в самом центре помещения. На нем толпились люди. Точнее — танцевали. Но теснота была такая, что напоминала о сардинах в банке. Я не знаю всех движений танго, но то, что исполняли пары, лишь отдаленно наводило мысль на танго. Такого я не ожидала. Да, Буэнос-Айрес действительно далеко, но я и не подозревала, что этот город — на другой планете! Те, кто не танцевал, либо сидели за столиками вокруг, либо стояли у бара в углу. Почти каждый, не занятый танцем, курил. Мои глаза тут же начали нещадно слезиться. Из-за тусклого света и дыма трудно было что-либо рассмотреть более подробно. Впрочем, это не имело ровным счетом никакого значения. И меня захватило творящееся перед моими глазами действо.
До той ночи я имела весьма смутное представление о танго, знала лишь, что это парный танец. Однако я, оказывается, не понимала истинного значения этих слов, пока не увидела собственными глазами волшебный трюк: двое непостижимым образом становились одним целым. Я наблюдала, как партнеры не просто заключают друг друга в объятия, а буквально сливаются. Мне невольно вспомнился древний миф о гермафродитах. Все эти люди на танцевальном кругу были не просто обычными танцующими мужчинами и женщинами. Нет, это были новые существа, рожденные от союза пожилых мужчин с совсем юными девушками, рослых женщин с невысокими мужчинами, худощавых мужчин с пышнотелыми дамами, и так далее и тому подобное. И каждая пара соединялась абсолютно разными точками тела. В некоторых парах это была грудь. Кто-то танцевал щекой к щеке, а иные утыкались друг в друга лбами, словно телепатически передавая партнеру танцевальные па. Какие-то тела сочетались столь идеально друг с другом, что, казалось, им для этого не требовалось никаких усилий. В других случаях ощущалось их усердное старание. Одни двигались в элегантной и даже несколько чопорной манере, в то время как другие исполняли некий нешуточный акробатический номер, с трудом удерживая равновесие: женская половина существа начинала вдруг изгибаться и покорялась мужской половине, прижавшись грудью к его груди и выразительно выставив нижнюю заднюю часть туловища. Несколько пар выглядели особенно экзотично — роль женщины в них явно превалировала. В воздухе витала какая-то необъяснимая магия и гармония — никто не падал, никто никого не задевал. Сложность и ритм режиссировали всю обстановку.
