— Поплачет до вечера, потом выпьет медовухи и начнет меня проклинать, — равнодушно пожал плечами маг.
— Амулет от проклятья надел?
— На нем моя защита! — надменно отозвалась Каруна, гордившаяся, что защитные заклинания у нее на порядок сильнее, чем у других магов. — Но я не поняла про вознаграждение! Если шейх заплатит тридцать тысяч, то им положена половина!
— Побойся богов, Каруна! Это мероприятие и так станет казне в монету!
— Казна скоро треснет от золота, а вы все экономите на оплате! И хорошо бы свои, а то ведь деньги шейха! Там второй половины за глаза хватит на все расходы! Или ты намеревался получить на моих детях прибыль?!
— Ох у тебя и язычок, Каруна! А ведь я тридцать лет назад на тебе чуть не женился! Вот хватил бы лиха!
— Мне неизвестно, на ком ты там собирался жениться, лично я мужчин ниже пяти локтей в упор не замечала! — Строптиво хмыкнула магиня. — Но ты разговор на прошлое не переводи, отвечай прямо, будет мальчикам половина или нет?
— А! — с досадой махнул рукой чародей, — мне тебя все равно не переспорить! Пользуешься тем, что у меня другого выхода нет!
— Да или нет?!
— ДА! И отправляйтесь поскорее, пока я не передумал!
Зак довольно ухмыльнулся и одним взмахом руки открыл портал. Каруна величественно поднялась с кресла, и, сделав небрежный прощальный жест рукой, исчезла в портале.
Маг с извиняющейся улыбкой пожал плечами и, выждав, пока растает серый туман, открыл портал в поместье. Нужно было явиться туда раньше матери с сестрой, чтоб Танио не заподозрил сговора.
Махнул на прощанье рукой чародею и исчез.
— Веревки из меня вьет! — в сердцах хлопнул ладонью по бумагам Хабер, и мечтательно прищурился, вспоминая раскрасневшиеся от негодования щечки Каруны. — А хороша по прежнему!
Глава 4.
— Неужели нельзя было переночевать дома?! — Расстроенно ворчал Танио, топая рядом с магом в быстро сгущающихся сумерках к поблескивающим черепицей крышам маленького городка, начинающегося в полулиге.
— Время дорого. Нас уже три дня здесь ждут. Не ворчи, Тан, через десяток подзвонков уже будешь есть свой пирог!
Да разве в пироге дело! Хотя… пироги у Суржи всегда чудо как хороши.
Вспоминание о наполненных виноватой тоской глазах Рики тянет сердце. И эта невысказанная вина тревожит как заноза. Почему жена так легко согласилась отпустить его с Заком?! Не протестовала, не обижалась! Лишь губы скорбно поджала, и кивнула в знак согласия. Он хотел с ней поговорить, утешить, объяснить, попросить прощения! Но… все вдруг завертелось с суматошливой быстротой!
