Джузеппе пытается воззвать к несуществующему фактору, то бишь к моему человеколюбию.
– Триста человек в опасности. Власти Сапфира в панике.
– Пусть вызывают "черненьких".
"Черненькими" я называю своих конкурентов из фирмы-переростка "Black Global". Полтора десятка лет назад я влез в дыролазный бизнес, поработав научным консультантом этого концерна. Это были не самые худшие годы моей жизни, я даже сохранил дружеские отношения со многими, включая владельцев. Но теперь мы играем на одном поле и частенько перехватываем друг у друга выгодные контракты.
Нахмурившись, Джузеппе мгновенно превращается в подполковника Накамуру и строго произносит:
– Повторяю для непонятливых. У тебя нет выбора. Проще сказать, тебе остается только показаться на планете, чтобы утрясти кое-какие формальности.
Увидев, что я делаю, рафинированный гурман повесился бы, предварительно задушив меня и надругавшись над остывающим телом. К счастью, столь строгих поборников кулинарных традиций поблизости не имеется, поэтому я безнаказанно мажу толстый слой сырной массы на хлебную горбушку. Затем, откусив изрядный шмат и запив его вином, требую:
– Если можно, повтори еще раз и в доступной форме. Что именно случилось на этой идиотской планетенке?
– Знаешь, кто сейчас обосновался на Нью-Джамбуле? – вкрадчиво произносит Джузеппе. – Хазрет Бисмал. Где засели остальные, мы не знаем, но Кровавый Паук сейчас живет именно там, на Сапфире.
С равнодушной миной спрашиваю, смакуя вино:
– Надеюсь, мой земляк пребывает в здравии? Или с ним должно что-то случиться?
– Как сказать. – Джузеппе задумчиво почесывает подбородок. – В общем, ничего плохого с Бисмалом случиться не может – кто-то всадил в него несколько пуль.
– Большие пули?
– Очень большие. Магнум сорокового калибра. Похоже на "Кольт-Анаконду". Представляешь? – Он подмигивает. – И все это произошло сегодня утром всего в двадцати часах полета от этого уютного номера.
– Мерзкий номер мерзкого отеля, – свирепо заявляю я. – Мне здесь не нравится. Допью всю "желчь" – и немедленно убираюсь отсюда.
– Ты всегда был мудрым человеком, – одобрительно, замечает Джузеппе. – За эту работенку аборигены отвалят тебе очень солидные бабки.
Я машинально интересуюсь:
– За которую именно?
Мой старый приятель заходится долгим смехом и, поперхнувшись золотистым ароматным вином, разбрызгивает несколько капель на ковер. Будь здесь гурман-фундаменталист, то после подобного кощунства труп подполковника немедленно растянулся бы рядом с моими растерзанными останками. К счастью, мы предпочитаем вести важные разговоры без свидетелей, так что никакой злобный фанат от гастрономии этой сцены не видит и уж тем более не слышит.
