Я ищу карандаш, дабы сделать мои рассуждения более наглядными, но тут Джо поворачивается ко мне с бокалом вина, знаком просит сесть и говорит, хмурясь и заглядывая мне в глаза:
— Обещай, что будешь вести себя осторожно. Я очень за тебя волнуюсь.
— Не бойся за меня, — отвечаю я твердо. — Я знаю, что делаю. Со мной ничего не случится.
Азартную игру изобрел незаурядный человек. Покерную фишку изобрел гений.
Дылда Жюли, покеристка из Нью-Йорка (личность случайная)
Урок первый
— Что это?
— Ты о чем?
— Что у тебя за вид? У тебя что, запор? Я же сказал, если тебе захочется глоточек моей «Кишкочистки», только попроси.
— Нет у меня запора. Это особое выражение лица для игры в покер.
— Покерное выражение лица?
— Ага. Ты же знаешь. Непроницаемое и неопределенное. Губы поджаты, мускулы расслаблены, глаза смотрят вдаль прямо перед собой.
— Угу.
— Никто не в состоянии сказать, что у меня сейчас на уме. Никто не сможет угадать, какая карта у меня на руках.
На лице у Большого Луи гримаса разочарования, будто объем предстоящей работы оказался куда больше, чем он думал, и урок явно затянется.
— Знаешь, если ты войдешь в карточный зал с таким лицом, все подумают, что у тебя неделю не было стула.
Его слова немного обижают меня. Я вчера полвечера провела в ванной перед зеркалом, подбирая соответствующее выражение. Я даже привлекла Джо. Когда он спросил, не заказать ли на дом индийской еды, я поглядела на него неопределенно и поинтересовалась: сможет он угадать по моим глазам, тянет меня сейчас на индийскую кухню или нет? Джо изрек, что скорее всего тянет (еще бы нет: за все годы нашей совместной жизни я при нем ни разу не отказалась от курочки с горохом нут), но, когда я проявила настойчивость, признал, что на сто процентов не уверен.
— Такая кислая физиономия кого угодно наведет на мысль, что у тебя что-то с кишечником, — дразнит меня Большой Луи.
Он успокаивается, только когда мои лицевые мускулы возвращаются в нормальное состояние.
— Так-то лучше. — И он тычет пальцем мне в щеку, затем смахивает компанию болезнетворных бактерий со своей рубашки. — Еще чуть-чуть — и все будет хорошо.
— Вот спасибо-то.
— Не за что. Пока ты не нажила себе мигрень и спазм челюсти, должен тебе кое-что сообщить. Твоя покерная рожа пригодится тебе еще ой как не скоро.
— Почему это?
— Тебе предстоит еще многому научиться. Наверняка ты воображаешь, что уже все знаешь. А на самом деле ты не знаешь ни хрена.
— Пусть так, — говорю я, несколько приуныв. — Выбирай, с чего начнем.
