— Ни в коем случае, — содрогается Джо и кутается в пальто. — Ничего маринованного, ничего неумерщвленного и ничего в собственном соку.
Не понимаю я его нелюбви к морепродуктам. Из «даров моря» мне нравится почти все. Рядом с вокзалом была старомодная кафешка, и папа иногда водил меня туда в знак поощрения. Там подавалось все, что можно выловить в море. Жирные желтые мидии, посыпанные перцем, трубороги, которых надо было извлекать из раковин при помощи специальной вилочки, куски крупного угря, политые зеленым как травка соком, и, наконец, самое вкусное — устрицы, которые жались в своих раковинах и проскальзывали по пищеводу, как куски теплого солоноватого желе, оставляя песчинки на зубах.
Я облизываю губы и пробую обработать Джо.
— Как насчет устриц? — спрашиваю я в надежде, что присущие им свойства афродизиака перевесят чашу весов. — Устрицы — это очень полезно. Говорят, они усиливают половое влечение.
— И какую конкретную пользу они мне принесут в данный момент? — интересуется Джо, смахивая с лица ледяные капли. — Мы под открытым небом. На берегу моря. Сейчас середина марта.
— Правильная постановка вопроса. Но ведь заранее ничего не знаешь. Может, ты съешь их много и они еще будут оказывать свое действие, когда мы вернемся домой.
— Ни за что, — упирается Джо. — Никогда.
— Ну перестань. Польешь их своим соусом «Табаско» или чем-нибудь в этом духе.
— Ладно, — вздыхает Джо. Соус «Табаско» явно сослужил мне добрую службу. — Но только если потом мы зайдем в «Гранд-отель» и выпьем чаю с булочками.
* * *
— Что-то меня подташнивает.
— Зачем же ты их столько стрескала? Их надо смаковать. А ты как схватишь деревянную вилку, да как начнешь вскрывать раковины и метать моллюсков в рот. Я оглянуться не успел.
— Откуда ты знаешь, что их надо смаковать? Ты их до сегодняшнего дня даже не пробовал.
— Так точно. Но пожалуй, к ним можно привыкнуть. Не такая уж это гадость, как я думал.
— Я пошла в туалет, — говорю я, сдерживая тошноту. — Закажи все сам.
Я отправляюсь на поиски уборной, раздвигая на своем пути пенсионеров, а Джо заказывает чайник «Эрл Грея» за пять фунтов и полную тарелку теплой сдобы. Что-то нервишки меня подводят. Меня тошнит не из-за съеденных устриц, мне делается плохо при одной мысли о встрече с Фрэнком и сводными братьями. Время от времени мы звоним друг другу, но вживую не виделись уже многие годы. С моей последней поездки в Азию. С того момента, как мы с Джо стали жить вместе.
