Джо высвобождается из моих объятий и ласково щекочет мне шею.
— Я не знаю. — Джо щурится на волны. — Да и ты не знаешь.
— Значит, наверняка не скажешь?
— Нет. Какое там.
С этими словами Джо поднимается с земли, берет небольшой окатанный голыш и кидает в воду. Камешек прыгает по волнам — раз, два, три, — пока хватает энергии. Потом он тонет.
Совсем не то я хотела услышать. Впрочем, так мне и надо. Нечего задавать вопросы, на которые сама не знаешь ответ.
По пути домой мы делаем еще одну, последнюю остановку — у казино рядом с вокзалом, где так часто играл папа. Подростком я, наверное, тысячи раз проходила мимо, но зайти… да ни за что на свете! Зато сейчас мне отчаянно захотелось посмотреть на вертеп изнутри.
Джо остается на улице, а я тщетно пытаюсь убедить швейцара, что, осмотрев помещение, может, тоже захочу во что-нибудь сыграть. Удивительное дело: он все-таки разрешает мне войти.
И вот я в казино. Совсем не так я его себе представляла. Ребенком я думала, что в любом казино полно высоких дам в длинных перчатках и эффектных щеголей в визитках и галстуках а-ля Дэвид Найвен[54]. В них дрожь предвкушения и аромат утонченного порока, они пьют шампанское и курят сигары. На самом деле помещение больше смахивает на контору букмекера. Тут серовато, грязновато, темновато и уныло; в атмосфере чувствуется напряжение; игроков немного, и от всех от них веет какой-то мертвечиной. Вот кучка изможденных пенсионеров просаживает свои сбережения в рулетку. Вот какие-то туристы режутся по маленькой в «двадцать одно». А вот толпа игральных автоматов гундит о чем-то в углу, и лампы их то вспыхивают, то гаснут, словно испорченные елочные гирлянды.
Интерьер не нов, безвкусен и перегружен. Не проходит и минуты, как у меня начинает рябить в глазах. Это все из-за ковров — оранжево-желтых, с зелеными пятнами, словно их соткали из рвоты.
Старушка с черными ногтями запустила руку в кошелек и нудно пересчитывает пятифунтовые банкноты. Вот она вынимает из кошелька несколько бумажек, и тип в галстуке на резинке меняет их на фишки, и она рассыпает фишки по полю рулетки. Чет-нечет, красное и черное, и не забыть даты рождения обоих внуков.
Ставки сделаны, и утомленный крупье вбрасывает шарик на крутящееся колесо. Рулетка вертится, и все смотрят на нее страшными глазами и бормочут тайные заклинания.
Колесо замедляет свой бег. Серебряный шарик дрожит, и звенит, и перепрыгивает с номера на номер. «Два черное». Никто не выиграл. Старушка с черными ногтями тоже проиграла. На лице ее постепенно проступает осознание проигрыша. Интересно, как она сейчас поступит?
