— Я-то думал, ты всегда знаешь, что делаешь. Ты же предпочитаешь действовать наверняка.
— Ты серьезно?
— Разумеется. Ты вроде адвоката. Никогда не задашь вопрос, ответ на который не знаешь заранее.
Не промолвив более ни слова, Джо отправляется в душ. Когда он опять появляется в спальне, мокрый и распаренный, мне ужасно хочется приласкаться к нему. Вот проскользну к нему под полотенце, прижмусь всем телом и всей кожей почувствую его тепло. Но ведь он меня отпихнет. Мне хочется еще и еще раз попросить прощения. Я виновата. Меня допоздна не было дома, я показала себя такой эгоисткой. Да еще и «Крысиная стая» — зачем было рассказывать Джо про нее?
Вместо всего этого я говорю:
— Ты сегодня днем занят?
— Не очень. Работы немного, если ты это имела в виду.
— Тогда отвези меня, пожалуйста, в Брайтон. Пора мне повидаться с Фрэнком.
* * *
Фрэнк ничем не может мне помочь. Он очень рад, что я заглянула на огонек и что не перестала с ним разговаривать. Но папиных фотографий у него, наверное, нет.
— Откуда им взяться? — Марджи выражает свои мысли лаконично. — У Фрэнка их нет.
— Нет так нет, — я поворачиваюсь к Фрэнку, — я все понимаю. Только… знаешь… я повстречалась с человеком, который может мне помочь найти его. Фото бы очень пригодились. Вдруг… у мамы остались какие-нибудь снимки. В ее вещах.
Фрэнк мрачен и удручен. Его радость улетучилась, словно воздух из проколотой шины.
— Не знаю, — говорит он уныло. — Что-то такое мне вроде попадалось…
— Фрэнк. Ты ведь не обязан. Не вороши опять прошлое.
— Попадалось? — Я гляжу то Фрэнка, то на Марджи. — Значит, что-то есть… Фрэнк, умоляю, покажи.
— Идем, — Фрэнк смотрит на перила лестницы, — надо посмотреть наверху.
Марджи открывает рот, желая возразить, но Фрэнк внезапно свирепеет и велит ей заткнуться. Впервые в жизни я слышу, чтобы он повысил голос на сестру. От удивления я чуть не падаю со стула.
Вслед за хозяином дома я направляюсь к лестнице.
— Ничего, если вам придется подождать? — извиняется Фрэнк перед Джо.
Джо говорит, что подождет.
Давненько здесь не ступала моя нога. На перилах так и осталась вмятина — здесь я острым концом линейки когда-то выцарапала свои инициалы. Моя комната почти не изменилась. Кровать, как и раньше, застлана одеялом с изображением Солнечной системы, а на шкафу стоит мой надувной глобус. Еще один старый знакомый.
— Ух ты, — я снимаю глобус со шкафа и надуваю его, — глазам своим не верю. Ты его сохранил. Слава тебе господи.
