Большой Луи велит ей замолчать.
— Девушки, вы закончили пререкаться насчет имен?
— Да.
— К игре готовы?
— Да.
— Точно?
— Абсолютно.
— Отлично. Начнем наш маленький саммит[52].
* * *
За игрой все болтают, пьют пиво и едят чипсы. Всем весело. Хамфри Богарт и его больное ухо опять у всех на устах. Кто-то вспоминает выигрышные руки прошлой игры — неправдоподобный флеш у Мэрилин на ривере[53] и большой банк, который сорвал Дин Мартин, ловко замедлив игру и вовремя разыграв своих тузов. Я киваю, и улыбаюсь, и тупо хлопаю глазами, будто не понимаю, о чем это они, а мои партнеры переглядываются и скалят зубы, словно сегодня день зарплаты.
Сэмми Дэвис-младший немногословен. Его мучает гадкий кашель, и лучше бы ему остаться дома. Но жена прямо-таки выгоняет его, говоря, что, когда он играет в карты, у нее появляется возможность хоть немного побыть в покое: посмотреть ящик, поговорить с подругами, сделать педикюр и нанести маску на лицо.
Дин Мартин убежден, что у жены Сэмми — роман, вот она и гонит его из дому. Дэвис-младший его мнение не разделяет. Скорее уж она выщипывает из родинок волоски или удаляет темный пушок с верхней губы. Судя по всему, усы у жены Сэмми пышнее его собственных.
Лорен Бэколл что-то не сидится. Она вынимает пудреницу, щурит глаза и смотрится в зеркальце. Дэвиса-младшего разбирает смех. Смех и кашель. Задыхаясь, он жалуется на ужасную погоду, хрипит и выхаркивает сгусток мокроты размером с кусок сахара. Сэмми спрашивает присутствующих, не хотят ли они взглянуть на мокроту, но все вежливо отказываются. Один Питер Лоуфорд соглашается, смотрит и приходит в странное возбуждение.
Партнеры задают мне массу вопросов — поначалу вполне невинных. Откуда я, да чем зарабатываю на жизнь, да что мне больше нравится — солонина или ветчина, или я вообще вегетарианка. Очень скоро вопросы делаются навязчивыми и неделикатными. А парень у меня есть? Чем он занимается? Какое казино в Лондоне у меня самое любимое? Довольно скоро я понимаю, что меня прощупывают. Насчет денег. Много их у меня или мало, и легко ли я с ними расстанусь.
Джон Кеннеди проверяет меня на стойкость: рассказывает пару тупейших историй о дамах, влюблявших в себя покеристов, и интересуется моими критическими днями. Лорен Бэколл, поигрывая своими «счастливыми» кольцами, сообщает мне, что Кеннеди — тот еще балбес. Я, однако, уверена, что про себя она тоже оценивает мою реакцию.
На провокации я не поддаюсь. Задать им, что ли, задачку? Я беру фишки, тасую их и ловко соединяю две стопки в одну. Только игрок с многолетним опытом, профессионал, тысячи часов проведший за столом, в состоянии проделать это столь легко и небрежно. Такая вот я крутая. Пусть теперь сомневаются. Они-то считали, что я новичок-лопушок, а я неизвестно кто. Конечно, они теперь будут со мной поосторожнее, но это ничего. Все равно они не знают, чего от меня ждать, и это мне на руку.
