Ну что ж, проверим, подумал Рафт.
Он шел дальше. Поляна осталась позади, и, углубляясь в джунгли, он заставлял себя не слишком удивляться. Многое нужно было взвесить и обдумать. Рафт уже давно научился этой хитрости: не думать о том, что до поры до времени не мог постичь его разум.
Так, за последние двадцать дней он уже не раз отгонял от себя одну мысль, а вернее, образ - улыбающееся лицо девушки с печалью в раскосых глазах, лицо, которое он увидел в зеркале лишь мельком, но не мог забыть.
Рафт знал, что идет уже не по тропе. Он был в тоннеле, но если бы не мертвая, зловещая тишина, то причин для беспокойства, казалось бы, не было. Со всех сторон его по-прежнему обступали густые джунгли.
Совсем близко порхали яркие бабочки, волшебно горело в листве оперение птиц, и там же, за невидимыми стенами тоннеля, роилась жужжащая мошка.
Когда-то очень давно Магеллан писал о бразильских деревьях, что из них делали мыло и стекло, - это были искаженные описания млечного сока, из которого много позже получили прекрасный каучук. Легенды часто хранят в себе истину. Как и Семь Городов Сиболы *, которые существовали, хотя их улицы никогда не были вымощены золотом.
Рафт неожиданно для себя вспомнил, что Веспуччи ** упоминал в своих дневниках Озеро Доирада и сияющие на его берегах города. А да Фонсека говорил о царстве Паитити. В былые времена потомки европейцев, жившие в Бразилии, чья кровь уже успела смешаться с индейской, не раз отправлялись на поиски Паитити.
Память Рафта сохранила только обрывки этих легенд: в Паитити жили карлики и великаны, у
* Семь Городов Сиболы - вероятно, мифический город-остров в Атлантике.
** Америго Веспуччи (умер в 1512 г.) - итальянский мореплаватель, впервые назвавший Америку Новым Светом; по его имени этот континент и был назван.
некоторых из них ступни были вывернуты назад, а другие ходили на птичьих ногах. Вот так, обычные сказки.
Найти Паитити никому не удавалось.
Рафт достал из рюкзака фонарик. Тропа уходила все ниже и ниже. Впереди, всего в нескольких ярдах от Рафта, чернел провал. Тоннель шел вниз, и так круто, что удержаться на ногах, казалось, было невозможно. Рафт шел осторожно и думал о том, как удалось здесь пройти Перейре и Крэддоку.
Свет померк. Рафт различал лишь спрессованные пласты земли, которая окружала его теперь со всех сторон. Тоннель круто спускался вниз. Слишком круто. Рафт внезапно понял, что зашел чересчур далеко. Это была какая-то уловка, на которую он попался. Казалось, что такие понятия, как баланс равновесия и сила тяжести, изменили здесь свою природу. Теперь Рафт знал наверняка, что ему не дает упасть неведомая сила: он, точно муха, двигался по вертикальной стене.
