— Они заберут игрушки. Этот толстяк… может быть листава опасен. Но направления Горика не увидеть… им дун уванкрус у них нет… Интрадикция… яркая, блестящая. Эмма. Она сейчас уже гораздо больше копранит, чем… Все-таки не пойму, как… тавирарить миксер дист…
Кое-что в мыслях Смита можно было ещё разобрать. Но Эмма перестроилась на логику X гораздо быстрее. Она тоже размышляла.
Не так, как ребёнок, не так, как взрослый. Вообще не так, как человек. Разве что, может быть, как человек совершенно иного типа, чем Homo sapiens.
Иногда и Скотту трудно было поспеть за её мыслями. Постепенно Парадин и Джейн опять обрели нечто вроде душевного равновесия. У них было ощущение, что теперь, когда причина тревог устранена, дети излечились от своих умственных завихрений.
Но иногда всё-таки что-то было не так.
Однажды в воскресенье Скотт отправился с отцом на прогулку, и они остановились на вершине холма. Внизу перед ними расстилалась довольно приятная долина.
— Красиво, правда? — заметил Парадин.
Скотт мрачно взглянул на пейзаж.
— Это все неправильно, — сказал он.
— Как это?
— Ну, не знаю.
— Но что здесь неправильно?
— Ну… — Скотт удивлённо замолчал. — Не знаю я.
В этот вечер, однако, Скотт проявил интерес, и довольно красноречивый, к угрям.
В том, что он интересовался естественной историей, не было ничего явно опасного. Парадин стал объяснять про угрей.
— Но где они мечут икру? И вообще, они её мечут?
— Это все ещё неясно. Места их нереста неизвестны. Может быть, Саргассово море, или же где-нибудь в глубине, где давление помогает их телам освобождаться от потомства.
— Странно, — сказал Скотт в глубоком раздумье.
— С лососем происходит более или менее то же самое. Для нереста он поднимается вверх по реке. — Парадин пустился в объяснения. Скотт слушал, заворожённый.
— Но ведь это правильно, пап. Он рождается в реке, и когда научится плавать, уплывает вниз по течению к морю. И потом возвращается обратно, чтобы метать икру, так?
— Верно.
— Только они не возвращались бы обратно, — размышлял Скотт, — они бы просто посылали свою икру…
— Для этого нужен был бы слишком длинный яйцеклад, — сказал Парадин и отпустил несколько осторожных замечаний относительно размножения.
Сына его слова не удовлетворили. Ведь цветы, возразил он, отправляют свои семена на большие расстояния.
— Но ведь они ими не управляют. И совсем немногие попадают в плодородную почву.
— Но ведь у цветов нет мозгов. Пап, почему люди живут здесь?
— В Глендале?
