Глядя на поникшую фигуру могучего викинга, Розалин готова была поверить, что Торн действительно надеется, что путешествие во времени возможно. Вскоре ему придется убедиться в обратном, и он наконец поймет, что "божественный Один» его попросту надул. Но для этого она должна сначала согласиться на следственный эксперимент.
Розалин не хотелось давать согласие: ведь неудача еще больше расстроит доверчивого простака. Но в то же время она понимала: никто из них не узнает этого наверное, пока она не сделает со своей стороны все, что от нее требуется.
Розалин уже готова была сказать то, что он так хотел от нее услышать, но решила, что сначала — для собственного спокойствия — ей следует уточнить один вопрос.
— Торн, я хочу, чтобы ты уяснил себе следующее: я даю тебе меч только на время. В этом вопросе между нами должна быть полная ясность. И ты вернешь его мне, как только я тебя об этом попрошу, договорились?
Он ответил ей не сразу. Наступило долгое молчание, затем он коротко и, видимо, неохотно кивнул. Однако для Розалин этого было вполне достаточно. Тем не менее она добавила:
— И еще: обещай мне, что мы вернемся сюда по первому моему слову.
На сей раз ответ последовал быстрее:
— Обещаю.
— Вот и отлично, — продолжала она и даже попыталась улыбнуться. — Я согласна отправиться с тобой туда, куда ты пожелаешь, по своей собственной воле.
При этих словах лицо викинга просияло счастливой улыбкой, и не успела Розалии зажмурить глаза, как ее обступил мрак; возникло ощущение, словно она плывет по воздуху. В следующее мгновение она услышала лязг металла, лошадиное ржание, топот копыт — и ее изумленным глазам представились тысячи закованных в броню воинов, сражавшихся с таким остервенением, словно им нужно было во что бы то ни стало уничтожить друг друга.
Несмотря на то, что вокруг кипел бой, Розалин, потрясенная всем случившимся, в неподвижном оцепенении смотрела на окружавших ее средневековых воинов. Мозг ее лихорадочно работал, пытаясь найти хоть какое-нибудь разумное объяснение происходившему. Сначала она подумала о наркотических галлюцинациях и голографических изображениях, но, отбросив эту теорию как не правдоподобную, решила, что все происходящее с ней — очередной кошмарный сон.
Нет, сам Торн, конечно, не сновидение. Но этот ужас? Гораздо спокойнее уверить себя, что все ей снится. Она почувствовала огромное облегчение: слава Богу, во сне ничего ужасного не случится, а то ее воинственный викинг уже ворвался в самую гущу схватки.
