Вместо того чтобы сражаться с врагом и покрывать себя доблестью, он рыскал с сорока кавалеристами по холмам в поисках сбежавших из цирка зверей. Никаких почестей от этого ожидать не приходилось, и Кадис пребывал в дурном расположении духа. Оно усугублялось присутствием сержанта, которого ему навязали. Полковник объяснил Кадису, — что сержант — отличный боец и ветеран трех кампаний. «Для вас он бесценен, молодой человек. Учитесь у него».
Учиться? У этого мужлана? Никакого понятия о философии или литературе и постоянное сквернословие, верный признак дурного воспитания.
Девятнадцатилетний Кадис был очень хорош в своей изготовленной на заказ кирасе и золотом плаще. Кольчуга сверкала, шлем на мягкой подкладке сидел как влитой. Саблю ему выковал лучший в Доспилисе оружейник, сапоги до бедер, с кольчужными вставками на коленях, были сшиты из кожи наилучшего сорта. Сержант Шиалис рядом с ним походил на бродягу: панцирь помят, некогда золотой плащ желт, как моча, потрепан и залатан. Сапоги просто неприличны, и даже сабля самая обыкновенная, с деревянной, обмотанной кожей рукоятью. Сам небрит, глаза в красном ободе — старик, изнуренный до предела. Кадис не понимал, как такой человек сумел заморочить голову полковнику.
Направив своего серого мерина на вершину холма, Кадис обозрел местность. Примерно в четверти мили к югу брели по долине беженцы.
— Всадник скачет, лейтенант, — доложил Шиалис. — Один из наших разведчиков.
Всадник на маленькой лошадке въехал на холм к офицеру.
— Нашлись, век бы их не видать, — сообщил он.
Кадис сдержался. Этот человек — вольнонаемный следопыт и соблюдать субординацию не обязан, но подобная вольность способна вывести из себя кого угодно.
— Где остальные?
— Мертвы. Меня бы тоже укокошили, да я остановился отлить.
— Жертвы? — повторил Кадис. — Все трое?
— Они засаду устроили. Насели со всех сторон. Сперва лошадей загрызли, потом людей. И меня бы сцапали, кабы я не гнал коняшку что есть мочи.
— Как могли звери устроить засаду? — недоумевал Кадис. — Это просто нелепо.
— Ваша правда, капитан. Я бы и сам не поверил, кабы своими глазами не видел.
— Я не капитан, как вам хорошо известно, и фамильярности не терпло.
— Мне все равно, чего вы там не терпите. Я выхожу из игры. Ни за какие деньги не поеду назад к этим тварям.
— С чего ты взял, что это была засада? — спросил сержант.
— Верь мне, Шиалис. Четверо зверюг засели в высокой траве и не показывались, пока наши с ними не поравнялись. Есть у них один, серый — башковитая скотина, точно тебе говорю. Пока другие нападали, он просто стоял и смотрел. Вспомнишь, и то дрожь берет.
