Хрустнуло что-то за моей спиной, сбросило с высот неземных.
Ветка? Откуда здесь ветка?! Я оглянулся, ничего не помня и не понимая… Чего я ждал на этом берегу? Почему один был? Темнота глядела бельмами слепыми, усмехалась беззубым ртом. Берегиня! Моя Берегиня! Она пропала! Я резко обернулся к воде. Берегиня не ушла. Стояла, обхватив голову тонкими руками, стонала, едва слышно:
– Уходи… Уходи сейчас! Скоро придет Ратмир… Уходи…
Кто это – Ратмир?! Муж?! Хозяин?! Да кто бы ни был он, разве мог я оставить ее одну, такую несчастную, такую печальную?
Протянул к затухающему свету руки, хотел крикнуть, но лишь шепнул тихо:
– Я не могу уйти!
Она склонила голову, словно прислушалась к чему-то далекому, а потом потянулась ко мне, побежала по воде огоньками слепящими:
– Ты не успеешь уйти… Уже не успеешь…
Синие глаза широко раскрылись мне навстречу, прохладные ласковые ладони коснулись лица, нежный голос запел, проникая в самое сердце и даря ему долгожданный покой.
– Хитрец!!! – грубый крик вторгся в мой сон, нарушая его волшебство.
Кто посмел?! Гнев выхватил меня из бесплотных объятий, заставил вслушаться. Показались голоса знакомыми… Славен?!
Взгляд метнулся к Горелому. Мерцал по-прежнему костер, узнавались в его бликах человеческие тени, белели пятнами знакомые лица, в мою сторону глядя…
Славен! Мальчик мой! Забыл про него, на воду серебрящуюся засмотревшись, и про беду, что недавно чуял, забыл!
Я рванулся к берегу и лишь тогда ощутил у самой шеи холод воды. Когда вошел я в озеро за Берегиней призрачной? Как не почуял того? – Не ходи туда…
Она стояла в лунном шелковом летнике, сияла светом неземным… Нет, не заманивала она меня – сам к ней шел. А теперь в свой мир вернуться должен был – кричали в Горелом мои родичи, звали. Испугались, небось, узрев, как бреду в глубины водные с лицом отрешенным…
Пойду, успокою их, расскажу о Берегине, мной придуманной. Так придуманной, что до сих пор в ушах ее голос слышался:
– Не ходи… Ратмир убьет и тебя. Он хочет крови. Кого слушал я? Свет лунный, в озере отражающийся?! Старый глупец! Мой Славен стоял там, на выжженной земле, звал меня, а я размечтался, словно мальчишка несмышленый!
Я вылез на берег, скинул мокрую рубаху, отжал ее и помахал над головой, чтоб Славена успокоить. Но родичи уже бежали ко мне, кликали испуганными голосами. И мальчик мой впереди всех… Я встряхнулся, натянул рубашку влажную на тело, холода не чуя, пошел ему навстречу. Он не был вымыслом пустым, не был призраком, в ночи растворяющимся!
