Увидев ее, Гекатей застонал. Почему подлецам все сходит с рук? А он единственный раз пошел на сделку с самим собой -- и вот его грех, стоит и сморит черными пустыми глазами.
Если б эта девочка погибла, ему было бы легче. Смерть убивает боль. Но она жила.
"Я хотел только, чтоб эти сволочи поняли: надо строить стену, через бреши могут прийти скифы... чтоб они почувствовали на себе..."
Сзади на поле послышался хруст стерни под дюжиной усталых ног. Девушка шагнула к жертве. "Ты должна только ранить его так, чтоб он не смог двигаться. А дальше мы завершим ритуал". Но он и так не двигался. Стоял и смотрел, как она водит ножом по руке вверх-вниз, вверх-вниз, и не может понять, зачем это нужно.
-- Арета! -- окликнули ее с другого конца поля.
-- Ячмень. -- тихо прошептала девушка. Нож твердо лег ей в ладонь.
Гекатей закрыл глаза, и в ту же секунду, всадница ловко перехватила ему горло от уха до уха.
Архонт еще успел с удивлением понять, что захлебывается кровью, что мчащиеся по полю фурии уже никогда его не догонят. Он успел испытать последнюю волну стыда перед чумазой девочкой, которую хладнокровно отдал насильникам Скила и которая сейчас пожалела его -- загнанного и безоружного.
Из-за края поля появилась первая тройка преследовательниц. Тиргитао, тяжело дыша, уставилась на мертвое тело мужа. С минуту царица молчала, потом подняла глаза на Арету и усмехнулась:
-- Тебе никогда не быть жрицей.
Гекуба с явным отвращением ногой повернула тело Гекатея.
-- Ты хоть понимаешь, что натворила? -- она махнула рукой, приказывая жрицам разорвать останки жертвы.
Охотницы ринулись на Гекатея, сбивая друг друга с ног. Сплошной клубок женских тел скрыл врага от осоловевших глаз Ареты. Она стояла в оцепенении, не в силах двинуться с места. А жадные подруги не пригласили ее на пир.
До ушей девушки долетал треск ломаемых костей. Когда охотницы отхлынули, взгляду Ареты представился окровавленный остов, лишенный всех человеческих черт. На голове не было ни глаз, ни носа, ни ушей. Комок волос и содранной кожи валялся в стороне. Руки, обрубленные по локоть, раскинуты в разные стороны. Живот вспорот и кишки разметаны по земле.
Она знала, что Гекатей уже мертв. Однако в рассеченной груди все еще ударялось о ребра сердце.
Жрицы давно слезли и ушли, оставив самой Матери Гекате забрать душу жертвы. А Арета все стояла над телом, не в силах отвести глаз от вздрагивающих внутренностей. Наконец, она подняла с земли оброненный кем-то из подруг нож и, коротко размахнувшись, остановила трепыхание синевато-бурого сердца.
