-- Сегодня мы покажем его отцу. - царица стояла у шатра, и юркая рабыня застегивала на ней налокотники.
-- Разумно. - кивнула Бреселида, привычно подпрыгивая, чтоб тяжелый кожаный нагрудник с медными пластинами сел плотнее. - Хочешь, чтоб первой была моя сотня?
-- Не знаю. - Тиргитао пожевала пунцовыми губами. - Они окопались там, за рвом. Поставили частокол и будут расстреливать нас с вершины. Я предпочту, чтоб твоя сотня стояла на правом крыле, где оборона слабее. Может, вам удастся прорваться?
-- Вряд ли. -- мотнула головой ее сестра. -- Сегодня вряд ли. Для начала потреплем их новый рубеж. В конце концов пантикапейцы отступят. От города они отрезаны, а в степи запасов у них нет.
-- У нас тоже. - холодно отозвалась Тиргитао. - И мы наступаем. Значит наши потери больше.
-- Вот поэтому и покажи архонту его сына. - кивнула Бреселида. Пусть посмотрит и подумает, что мы сделаем, если нас сильно разозлить. она надела шлем. - Удачи!
Тиргитао отбила протянутую руку. Ей подвели лошадь. Ту самую, золотисто-соловую, но уже без голов.
Бреселида умчалась на гнедом жеребце, который щеголевато сверкал бронзовыми накладками на сбруе.
Делайса крепко привязали к грубо сколоченному деревянному щиту, который позволял идти вперед, чуть согнувшись и с трудом переставляя ноги. Эта конструкция не давала пленнику ни повернуться, ни уклониться в сторону. Он чувствовал себя мишенью, намеренно подставленной под родные луки. С боков ехали "амазонки" Македы и подталкивали сына архонта тупыми концами копей.
Авангард, под предводительством самой царицей, миновал первую линию валов. Совиный холм, на который Делайс кинул грустный взгляд, остался позади. Всадницы спустились в ров и некоторое время ехали по его широкому дну, похожему на высохшее русло реки. Под ногами пересыпался песок. Он быстро забился в сандалии и начал натирать ноги.
Впереди замаячила новая полоса валов. Именно на ней и закрепились сейчас эллины. Кое-где войска архонта действительно соорудили частокол. Но на фоне древних укреплений он казался жалким и легко преодолимым.
В реальности это было не так, и пантикапейцы не преминули доказать врагам свою силу. Из-за частоколов взмыла туча стрел, потом загремели камнеметы. Делайс, впервые оказавшись среди осаждавших, понял, как страшно идти на штурм, когда в тебя летят камни и стрелы. Но он-то не хотел идти! Он был свой! И мог погибнуть от рук своих же сограждан. Это было дико. "Почему они стреляют? Зачем они стреляют в меня? - колотилось у него в голове. - Они что не видят?"
