– За что же?
– Вы заставили меня поверить в свои силы…
Она не стала дожидаться моего ответа, а потому свое недоумение я мог теперь переваривать в одиночку. Все это плохо вязалось с моими представлениями о Джейн, но сейчас передо мной явно стояли проблемы поважнее – с первого мгновения пребывания во дворце я почувствовал буквально висящую в воздухе угрозу…
Выходя из кабинета, я столкнулся с камердинером Генриха. Он, молниеносно справившись с изумлением, сообщил, что Император и его приближенные обедают. Уже через минуту я был в трапезном зале.
Похоже, мое появление посреди пира, да еще из августейших покоев, вызвало молчаливый шок, который нарушил лишь безудержный смех Марции. Однако Генрих, как и подобает бывалому монарху, быстро сориентировался.
– Приветствую, Рагнар! Я рад твоему возвращению. Присаживайся рядом.
– Привет! – отозвался я и уселся в заботливо подставленное кресло по правую руку от Генриха, еще больше постаревшего за последние два месяца.
Такой поворот событий меня вполне удовлетворил: пока все было спокойно, и можно было не торопясь перекусить. Кормили у Императора Пантидея по традиции отменно…
Генрих во время обеда имел обыкновение выслушивать своих многочисленных министров. Таким образом, через часок я мог хорошо представить себе положение этого крупнейшего и наиболее развитого государства на планете. И положение это было, по моим понятиям, предынфарктным. Результатом летних событий стал договор о дружбе и взаимопомощи между Пантидеем и Местальгором, вследствие чего всяческие угрозы с запада отпали, но на севере и юге тучи сгущались. И фанатичные кочевники Дахета, и короли северных варваров, очевидно, готовились к войне, силы же самой Империи были основательно подточены подавлением недавнего восстания в северных колониях…
– А что ты думаешь об этом, Рагнар? – вдруг спросила Марция с невинной улыбкой.
От неожиданности у меня кусочек жареной птички в горле застрял. Я, конечно, был неплохим, более того, хорошо известным полководцем, но в политике не разбирался по определению, и даже юная Марция не могла не знать об этом. Я глянул на Генриха, но тот с явным интересом ждал моего ответа.
– Если уж вы хотите знать мое мнение, – буркнул я, – то надо изо всех сил готовиться к войне.
Генрих промолчал, но я услышал, как один из его министров пробормотал:
– У этих бессмертных всегда одно на уме – кровь и война…
Я пропустил это оскорбление мимо ушей, подумав, что интересно было бы узнать, чем занимается в Дагэрте Лоуренсия, один из старейших членов Клуба и опытнейший воин… Пожалуй, пора было задать Генриху парочку вопросов с глазу на глаз.
