Столяр только головой помотал. Лицо его как-то странно сморщилось, словно старый воин собрался плакать. Но он, конечно же, не заплакал. Он грохнул кулаком по стене, процедил:
— Ну, послушнички… Давеча бешеных проморгали, теперь исчадие к самым хижинам допустили незамеченным… Грязь серая, пакость навозная!.. — И тут он еще такое добавил, какого при бабах и детях говорить вовсе не следует.
Торк закряхтел, испуганно глянул на забившихся в угол Раху с Мыцей: вот, небось, взовьются сейчас! Но нет, обошлось. Хвала Бездонной, задремали они, обессилев от перенесенных волнений. И Ларда вроде тоже не слыхала оплошности Хона — занята она, вытирает ладонями обильную испарину с белых Лефовых щек, шепчет ему на ухо что-то. Ну и ладно. Неладно иное… Столяру простительно не знать звериных повадок, но Торку сама суть занятия, которое кормило его, определила постигнуть характер всяческой твари — и здешней, и рожденной в Бездонной Мгле. Зря Хон винит носящих серое в ротозействе, вовсе в другом повинны они. Надо рассказать, пока бабы спят.
— Слышь, Хон… Ларда, будет тебе, мозоли на ушах парнишке натрешь. Слушайте лучше. А ты, Хон, скажи: видел ли ты раньше, чтобы исчадие таиться да подкрадываться умело? Молчишь? Правильно молчишь, не мог ты такого видеть. Так с чего бы это нынешней твари засаду учинять, ежели до сих пор никогда не бывало такого? Снова молчишь? Тогда я скажу: его научил кто-то, как научают охотничьих псов. Изловили его, наверное, давно уже, и не без ведовства либо колдовства (иначе Черное исчадие не изловишь), да и держали в укромном месте до поры. Вот нынче и пригодилось оно. С обучением, небось, долго пришлось маяться, зато теперь все быстро сладилось. Ежели бы я, к примеру, захотел Цо-цо (не дай ему, Мгла, посмертных мучений) натравить на кого-нибудь, я бы как сделал? Я бы ему вещицу, недругу принадлежащую, понюхать дал, на след поставил бы да сказал словечко единое — и все. Дальше уж он сам знал, как да что. И это, Черное, видать, таким же образом было ими воспитано.
— Кем это — ими? — тихонько спросила Ларда. Торк еще раз удостоверился, что Раха с Мыцей спят, и только тогда пояснил:
— Послушниками.
— Глупость какая-то, — подал голос Хон. — С чего бы им столь сложное затевать? Быстрее можно было и проще…
— Зато если бы удалось, то никто бы не усомнился, что сама Бездонная покарала.
— А как же… — Ларда испугано взглядывала то на отца, то на Хона. — Гуфа же говорила, что не хотят послушники Лефу зла!
