А кривые лапы (каждая с хорошее бревно) беззвучно топтали упругую росную траву, и мерещилось, что не касаются они земли, что тяжкая ожившая глыба невесомо плывет, гонимая едва ощутимым ветром — дергаясь, раздраженно порыкивая…
И Леф вдруг с безнадежной ясностью понял, что все это уже было когда-то. Ночь, костер, подкрадывающаяся огнеглазая тварь… Она была вроде бы меньше, и вместо чешуи ту, давнюю, покрывал клочковатый нечистый мех, но повадки нынешней были знакомы до боли. А еще знакома была перемена в настроении сидящих рядом: сперва — тревога перед неизвестностью, потом же, когда свет дал возможность оценить угрозу, — досадное удивление, будто при виде выводка древогрызов, схоронившегося в припасенных на зиму сушеных грибах.
Да, так уже случалось с ним, это ясно. Но когда, где? Может, это было в нашептанных Гуфой непонятных видениях, как были в них остроконечные бревна вокруг заимки Фасо? Или… При одной только мысли о возможности какого-то «или» Леф почувствовал знобкую пустоту в груди.
Наваждение отпустило так же внезапно, как и нахлынуло. Он даже какое-то нелепое облегчение почувствовал, когда дошло до него, насколько страшна и неуязвима для людского оружия подобравшаяся почти что к самым развалинам тварь, — когда застучали зубы и лицо покрылось гадким ледяным потом. Да, облегчение. Ведь это был простой и понятный страх, а не мутный ужас перед непостижимым. И уж совсем спокойно стало ему, когда отец, сплюнув, процедил:
— А я было исчадий заопасался. Ишь, стервятник… Не упомню такого, чтоб они в эту пору из берлог выползали. Спать бы ему еще, а, Нурд?
— Падаль учуял, — Нурд пожал плечами. — Стервятник — он стервятник и есть.
Витязь посвистел сквозь зубы, глядя в костер, потом спросил нехотя:
— Ты при амулете, Хон? Я, похоже, свой утерял где-то…
Столяр нашарил на груди заскорузлую ладанку, закряхтел, собираясь встать, но не успел — Ларда опередила. Хон и не думал ее удерживать. А Нурд лишь буркнул вслед: «Осторожнее там!» Буркнул и снова уперся взглядом в огонь.
Леф, обмирая, видел, как гибкая фигурка скользнула навстречу клыкастой глыбе, как сунула руку чуть ли не прямо в ощерившуюся пасть. Да что же это творится?! Ларда захворала рассудком?!
Он попытался вскочить, крикнуть, но тело не послушалось, а мгновенно пересохшее горло только пискнуло тонко и жалобно. Почему Нурд и отец спокойны и безучастны?! Ведь Ларда умрет сейчас, это страшилище одним движением размажет ее по земле! У нее даже оружия нет никакого… Отец, Нурд, да что же вы?! Бездонная, помоги!!!
