Придется либо говорить правду, либо… Правду нельзя. И врать нельзя.
Да ладно, чего уж там – сам ты, Бонифаций, обделался, сам и подмывайся. Зачем тяжеленный пистолет весь вечер таскал, вместо того чтобы, как и собирался в самом начале, в море швырнуть?
Ясно, дело – дрянь.
Да ладно, брось переживать, китайцы-то вон лепечут, что даже Конфуцию не всегда везло. А куда нам, бузотерам, до рассудительного, тихого умника Конфуция?
Да… Либо еще вариант – послать всех в джунгли Суматры и (гордо вися на дыбе) требовать консула.
– …Это что? Зачем шприц?
– Лекарство. Чтоб излишне не возбуждались, мсье…
Игла мягко вошла в прозрачный трубопроводик капельницы. Покорный уверенным пальчикам медсестры поршень плавно пустился вперед, добавив очередную порцию таинственного «лекарства» в мою, и без того накачанную всякой дрянью, кровушку.
– А я ведь еще консула хотел…
– Извращенец…
…Да, черти ушастые, консула! Я вам не бесправный. Я – есмь. Я, между прочим, мыслю, и, стало быть, – существую! И, кроме того (прошу обратить на это особое внимание!), твердо знаю, что ничегошеньки не знаю… И знать не хочу.
Все!
Алле-гоп!
Занавес!
…В буфете жизни всегда имеется свежее пиво. Прошу, господа, прошу! И, ради всего святого, поспешите! Ибо персонал совершенно не приучен томиться в ожидании. Капризные лакеи могут и передумать.
9
Когда я открыл глаза, передо мной сидели Марат, Капитолина Карловна и оживший Маэстро. Они дружно разгадывали кроссворд.
Ко мне обернулся Маэстро и, как ни в чем ни бывало, спросил:
– Подскажи-ка тут нам, Бонифаций… Блесни интеллектом. Слово из трех букв. В русской армии этим словом бурно выражают радость и с ним же поднимаются в атаку.
– Ура? – предположил я.
– «Ура», – согласился Маэстро, подошел, присел на краешке кровати. И мы обнялись.
Глава четвертая
Царский фаворит
1
В бытность преподавателем рисования Спецшколы для безнадежно искалеченных детей Соломон Фон-Ли, надо отдать ему должное, не любил начальство. Да и начальство, ему тоже надо отдать должное, не любило Соломона. Учитель был независим, строг, критичен и по любому вопросу имел (и охотно высказывал) собственное мнение. Начальство тоже было независимо, строго, критично и тоже имело собственное мнение. При этом в ста случаях из ста мнение Фон-Ли не совпадало с мнением начальства. Не совпадало до такой степени, что порой казалось, будто они судят о совершенно разных вещах и работают в совершенно разных организациях.
Особенно же бесил начальство тот возмутительный факт, что Фон-Ли не считал нужным делиться спонсорскими пожертвованиями. Это было неслыханным нарушением всех норм приличия, потрясением основ. Всякий раз, когда зарвавшемуся учителю рисования вежливо намекали на необходимость «финансового взаимодействия», Соломон показывал кукиш и посылал руководство куда подальше.
