Когда девушка открыла глаза, в них больше не было гнева, больше не было больного сожаления и удивления, только рваное спокойствие, только тягучее смирение. Не отрывая практически отстранённого, но вместе с тем вопрошающего взгляда от серо-зелёных глаз, Юля до капелек крови сжала руки в кулаки, пока по нервам не ударила острая боль, а затем, на силу улыбнувшись — улыбка выдалась оскорблённым оскалом, — произнесла:
— Кира, значит. Ну, нашлась пропажа. Поздравляю с днём рождения.
— Послушай…
— Нет, — спокойно и тихо ответила кареглазая.
Марина осеклась, хотя на языке, порвав горло и искалечив душу, висели непроизнесённые слова.
Кареглазая нарочито медленно — это она делала для себя, а не для того, чтобы показать или доказать что-то Марине — подошла к своей кровати. Розовый огромный Хряк оказался на шкафу, так как сегодня девушке не нужны были объятия даже своего старого друга. Ей не нужны были слова утешения, ей не нужно было ничего, кроме того, чтобы побыть одной. Хотя бы в постели.
Стянув с себя всю одежду — светловолосая отвернулась, хотя до этого молча наблюдала за каждым действием своей прежде неугомонной соседки по комнате — и оставшись в одном нижнем белье, Юля с каким-то извращенским чувством наслаждалась вмиг окружившим её холодом — была открыта форточка. Постояв так минуты две, кареглазая всё-таки надела майку и легла под ледяное одеяло. Впрочем, даже если бы одеяло и было сейчас тёплым, для девушки оно всё равно бы осталось льдом, так как Юле ото всего веяло холодом, в первую очередь от Марины.
Притянув к себе колени, кареглазая накрылась по плечи одеялом и отвернулась прямо к стене. Время было раннее: всего-то восемь вечера. Но девушка упрямо закрыла глаза, желая, чтобы Морфей как можно скорее унёс её в своё царство снов. Юля была согласна даже на чёрноту вместо сна, но никто не приходил, а девушка не засыпала.
Марина решила предпринять последнюю попытку поговорить. Осторожно и неслышно ступая по полу, девушка подошла к кровати кареглазой. Мягко склонившись над Юлей, светловолосая протянула руку, чтобы коснуться плеча девушки, но кареглазая внезапно произнесла:
— Слишком холодно. Или ты думала, я не почувствую?
Вместо ответа Марина бережно коснулась плеча Юли.
— Даже не смей, — эти тихие слова укусили руку светловолосой.
— Прости.
Несмотря на то, зол ли ты на человека или нет, но если он тебе хотя бы нравится — по-настоящему нравится, — ты не можешь не простить его. Против своей воли прощаешь.
