Дверь кладовки резко распахнулась.
— Выходить! Выходить! — замурлыкал отец семейства.
Ребятня тут же высыпала в комнату, опрокинув меня. Богиня Алена растянулась на полу и едва не расквасила нос. Мать семейства выходила последней и помогла мне подняться. Разгибая спину, я врезалась макушкой в потолок.
— Ох, ё-ё...
В этот момент дети почему-то рванули обратно в кладовку. Я этого сделать не успела, потому что в дом неожиданно вошла немецкая овчарка.
Она встала в дверном проеме, нюхая воздух. Затем с решительным видом направилась ко мне.
Я застыла, словно статуя, упираясь макушкой в потолок. Снаружи вновь послышался шум двигателя. Теперь он раздавался совсем рядом, прямо с улицы деревни...
Джип с боевиками прокатил мимо окон. Стоило одному из них повернуть голову, как он заметил бы меня. Они не уехали, как подумали жевуны, а подкатили в деревеньку на транспорте.
Овчарка ткнулась носом мне в щиколотку. Вопросительно визгнула. Обошла меня по кругу. Я ждала, когда она поднимет голову и рявкнет — зычно, оскалив зубы. Типа я нашла беглянку, позвольте вцепиться в ее сухожилие!
Джип остановился. Судя по стуку каблуков, боевики спрыгнули на землю.
— Добрый день, уважаемые бхуты! — послышался льстивый голос старейшины. — Что привело вас в нашу скромную деревню вишнаитов? Не желаете отведать ягненка?
Низкий голос ответил ему негромко, слов я не разобрала. Овчарка не собиралась уходить, ей явно казался подозрительным мой запах. Жевун-отец, застывший в другом углу комнаты, не сводил с собаки глаз. А той оставалось только тявкнуть...
Снаружи послышался короткий свист:
— Фс-сс! Аристотель! Ко мне!
Овчарка еще раз посмотрела на меня.
— Иди к хозяину, — прошипела я сквозь зубы. — Не тяни время, а то костей от ягненка не получишь.
И собака подчинилась.
Она задрала хвост и посеменила прочь. Как только ее волосатая задница исчезла за дверью, я тут же нырнула в кладовку. Отец семейства снова загородил дверь снаружи (на этот раз я видела, что это самодельный шкаф). Я провалилась в кучу детей. Ноги задрались кверху, повернуться не было никакой возможности. Заглянуть в щель — тем более. Мне оставалось только слушать.
Снаружи шли напряженные переговоры. Жалобно зарычал пришедший в себя йети. В ответ залились лаем овчарки, раздались два пинка, и йети заткнулся. Затем слышался топот сапог, минут десять хлопали двери, кричали женщины, угрожающе лязгало оружие. Затем кто-то произнес по-английски:
— Да ну их, дебилов!
