У Волка было время все это скрупулезно обдумать. Секунды по-прежнему никуда не спешили, а с готовностью кружили вокруг, один порядковый номер за другим. Если бы потребовалось, Курт смог бы менять эти шары местами, переставляя из одной части вереницы в другую…
Обладатель трезубца продолжал двигаться вперед.
Лезвия с тихим свистом резали воздух.
Безволосые с флангов метнулись к Курту, без предупреждения, без какого-либо согласования действий, очевидного для непосвященного. “Гладиусы” в их руках мрачно блестели. Волк понятия не имел, насколько хороши они в паре, но и проверять не собирался.
Он встретил первого грудь в грудь. Клинки скрестились и отскочили. Удар Курта был гораздо сильнее, – это ощущалось в гримасе, сковавшей на мгновение физиономию противника. Его клинок отлетел далеко вправо, благодаря чему Курт смог уделить внимание второму мечнику. Тот коварно зашел со спины, но Волк узнал бы о его нахождении и с закрытыми глазами – от него несло дешевым парфюмом.
Курт отмахнулся мечом за спину – из дико неудобной позиции, вообразимой лишь для Хэнка Тарана, когда меч противника уже приближался, чтобы удалить ему селезенку. “Гладиусы” звякнули и разошлись. А еще до того, как это случилось, Волк подпрыгнул и, опустив ногу на колено первого гладиатора, сообщил себе необходимое ускорение. Он вновь взлетел над песком Ямы. Зрители в один голос взревели.
Последовавшие за этим события попытались уместиться в одном, отдельно взятом временном отрезке, но Курт с безжалостностью футбольного арбитра этого не допустил.
Гладиатор в пластинчатом подобии панциря вскрикнул и потянулся к поврежденному колену (Курт взмыл над ареной). Второй мечник шагнул вперед и, поскольку его “гладиус” был отброшен далеко назад, попытался зацепить Страйкера налокотником с длинным шипом (здоровяк с трезубцем ускорил шаг). Во тьме парила бесконечная вереница “шаров” с порядковыми номерами (Волк не понимал до конца, что он делает, однако, потянувшись, переставил один шар из передней части вереницы, отбросив его назад). Заостренный шип на какие-то доли секунды отстал от пролетевшего рядом волчьего бедра (Волк, не колеблясь, взмахнул “гладиусом”). Узкое лезвие медленно скользнуло вниз, будто продираясь сквозь вязкую патоку, пока не наткнулось на горло безволосого (тот, казалось, сам шагнул вперед и поднял подбородок). Клинок легко вспорол кожу и двинулся дальше, разрезая на своем пути артерии, мышцы и хрящи, пока не уперся в жесткую кость.
