– Латунь, – коротко ответил Леха.
– Латунь-малтунь… Ну показывай.
Окуркин взял у Сереги увесистый сверток и, развернув его, подал турку цилиндр.
– А это точно латунь, Леха? – спросил тот, покривив физиономию.
– А чего же еще?
– Ну, может, оболочка тонкая, а вовнутри свинец. Что-то она очень тяжелая.
– Тяжелая – это хорошо. Тяжелая – значит металла много.
– Как сказать.
Зензивер поскреб выбритую до синевы башку и поставил цилиндр на весы. Стрелка встала на пять килограммов, да еще на пару килограммов весы были отрегулированы в пользу приемщика.
– Ладна, Леха, беру себе в убыток, – объявил Зензивер и, достав из кармана пачку разномастных ассигнаций, стал выбирать самые потертые.
– Вот, Леха, держи свое богатство.
– Эй, а откуда у тебя этот пионер? – поинтересовался Тютюнин, указывая на скульптуру мальчика в трусах, при галстуке и с горном в руке.
– Павлик Морозов – из детского лагеря, – со вздохом произнес Зензивер. – Памятник уходящей эпохе – теперь он никому не нужен, кроме меня… Ну ладно, хватит вопросы спрашивать, деньги получили – уходите…
Тютюнин и Окуркин спорить не стали и покинули убежище беспринципного приемщика.
Едва клиенты ушли, Зензивер схватил отвертку и стал выкручивать маленький, неприметный с виду винтик, который сильно заинтересовал турка.
– Нери-нери-не-е-ей… Нери-нери-не-е-ей… – напевал Зензивер, высовывая от усердия язык.
Наконец винтик вышел и следом за ним поднялась круглая крышечка, которую он придерживал.
Грязным ногтем приемщик поддел эту крышку и, заглянув внутрь цилиндра, радостно затараторил на родном языке.
Весь внутренний объем цилиндра оказался заполнен красными круглыми камешками, которые, без сомнения, являлись рубинами.
Зензивер на мгновение затаил дыхание, перед его затуманенным взором пронеслась вереница полногрудых «наташ», вилл в Италии и Турции, белых «мерседесов» и огромных, самых огромных отар баранов.
Стряхнув с себя пьянящий сон, Зензивер отбросил крышечку и сунул пальцы в рубины…
Грохот сильного взрыва настиг Леху и Сергея, когда они проходили уже мимо воровского сервиса.
Друзья обернулись и увидели, как летят в небо обломки кирпича и старых стропил. Подготовленного к сносу здания, где временно квартировал Зензивер, больше не существовало.
– Как ты думаешь, это чего такое? – спросил Тютюнин, боясь поверить в свою догадку.
– Даже не знаю, что и подумать, – пожал плечами Окуркин. – Хотя в таких случаях обычно говорят: взрыв газа.
