— Спасибо.
— Я просто устала, плохо спала прошлой ночью.
— Мне очень жаль. Косира пожала плечами:
— Все началось с длинного скучного вечера, который я провела с тем, кого вряд ли можно считать твоим другом.
Гарет ждал.
— С Антоном, младшим сыном лорда Квиндольфина, который считает себя великим мастером ухаживания. — Косира с трудом сдерживала зевоту. — Я, конечно, не сказала ему, что считаю его самого и его семью заслуживающей того, что мы сделали на свадьбе его сестры.
Гарет медленно покачал головой. Эти проклятые Квиндольфины, казалось, пытались, подобно хорькам, проникнуть в его жизнь со всех направлений.
Косира словно прочла его мысли.
— Я бы предпочла выйти замуж за его сестру или за одну из тех свиней, только не за него.
— Я очень рад этому, — сказал Гарет и накинул плащ. — Мне правда пора уходить, но могу я увидеть тебя снова?
— Когда захочешь, — ответила Косира и проводила его до двери. Ночной ветер… вернее, уже утренний… овеял их прохладой. Гарет направился к лестнице.
— Гарет.
Он обернулся, и ему на мгновение показалось, что ее зеленые глаза светятся в темноте.
— Мне было очень приятно увидеться с тобой.
Он улыбнулся, а она, стоя на ступеньку выше, наклонилась к нему.
— Очень приятно, — едва слышно произнесла Косира и коснулась губами его губ.
Потом дверь закрылась, а ворота распахнулись. Он вышел, и в тот же момент погасли лампы.
Гарет шагал по булыжным мостовым, не чувствуя ни ветра, ни холода.
Он знал, что невозможны никакие отношения между племянником купца, к тому же моряком, и такой знатной дамой, как Косира. Кроме того, он был еще молод и не хотел усложнять свою жизнь.
Он крепко спал той ночью и проснулся с улыбкой на губах.
— Ты не задумался над очередным предприятием? — вежливо спросил Пол Раднор за завтраком.
— Еще нет, дядя, — ответил Гарет, намазывая маслом булочку и с трудом сдерживая зевоту. Он снова задержался у Косиры почти до утра. Они говорили, больше ничего. Она поцеловала его в ту, первую ночь, но даже не пыталась повторить это при трех следующих встречах.
Иногда он замечал несколько озадаченное выражение на ее лице, которое сразу же исчезало, стоило ей почувствовать его взгляд.
Он откусил булочку, добавил приправы на ломтик ветчины и отрезал кусочек.
— Полагаю, снова отправлюсь в море через несколько недель, когда съем все ваши запасы.
— Тебе не удастся, — успокоила его тетя.
— Какие суда и порты ты предпочитаешь?
— Где-нибудь в теплых странах. От этого рейса за мехами у меня до сих пор стынет кровь. Впрочем, особых предпочтений нет.
