— Мы можем быть вместе до рассвета, — сказала она.
Гарет потом не мог вспомнить, как он сделал несколько шагов к ней, как она оказалась в его объятиях, как они жадно целовали друг друга несколько минут.
Он хотел было что-то сказать, но вместо этого снова поцеловал ее. Он услышал, как захлопнулась дверь, как лязгнул засов, но не обратил на это ни малейшего внимания.
Гарет поднял Косиру, перенес на кровать и лег сверху. Потом волна подхватила их, подняла и опустила, потных, ослабевших и обнаженных, с переплетенными ногами.
Долго никто из них не мог произнести ни слова, потом Косира прошептала:
— Так вот на что это похоже.
— Да, но только с тобой, — прошептал в ответ Гарет.
— Откуда ты знаешь, если ни с кем раньше до меня не был?
— Ты права.
— Знаешь, как трудно было купить свежие устрицы, да еще целых две дюжины? А теперь они пропадут. — Она вдруг вскрикнула: — О! Кажется, они тебе не понадобятся.
— Ты что-то говорил о любви? — спросила Косира.
— Говорил.
— Ты по-прежнему не решил?
— Решил, я точно знаю, что люблю тебя.
— Тогда попробуй сделать что-нибудь, о чем я читала, о чем мечтал а, когда тебя не было рядом, и сделать правильно.
— Полагаю, это ты все оплатила своим золотом, — сказал Гарет.
— Конечно, — ответила Косира. — Не могла же такая знатная женщина, как я, с таким положением в обществе, лишиться девственности в менее шикарной обстановке.
— Пусть даже в подземелье.
— Будет о чем рассказать внукам, верно? Впрочем, придется опустить самые… интересные детали.
Гарет, решив не одеваться, изучал заказанные Косирой яства. Все они были защищены заклинаниями и были такими свежими, словно их только что достали из печи.
Кроме мелких, удивительно сочных устриц в полураковинах с хреном и лимоном, было говяжье филе в тесте, молодой картофель в масле и пирожки с лимоном. Но больше всего, помимо устриц, Гарета обрадовало простое блюдо из свежих томатов с луком, маслом и молотым черным перцем.
— В южных морях, — произнес он с набитым ртом, — такого не предложат.
Обнаженная Косира лежала на измятых простынях.
— И не только это, — сказала она многозначительно.
— Разве я послал бы тебе этого орла, если бы было иначе?
— Не знаю, вам, прохвостам, всегда удается отыскать путь к сердцу женщины.
— Кстати о сердце, сколько осталось биться моему?
Косира стала серьезной.
— Король оказался между каменистой скалой, на которой живет, и каменной стеной. Он страшно разозлился, услышав, кстати от лорда Квиндольфина, о твоем нападении на линиятов. Потом их посол выразил при дворе недовольство твоими действиями и действиями других, как он выразился, кровожадных ренегатов. Все было сделано настолько умно, что король не мог не отреагировать.
