– Мы тогда его пропустили.
– Струсили? – Полковник презрительно покосился на штурмана.
– О причинах, камрад-полковник, я ничего не знаю. Говорили, что это было решение самого команданте Нагеля.
– Может быть, – неопределенно пожал плечами Брицц. – Но нынешний команданте Бенни Либерман – человек, выточенный из гранита. Я предан ему, скажу это без излишнего пафоса… Ну и чем кончилось дело с тем конвоем?
– Разнесли его. В пыль разнесли. Как потом оказалось – урайская экспедиция.
– А причины?
– Покрывали убийство населения в Прибрежных Мирах.
Шедшие далеко впереди транспорты сделали очередной трип-граунд, маневр, позволявший сканерам лучше снять картинку судов-преследователей.
– Прошу прощения, камрад-полковник, вас ждут в кают-компании, – напомнил появившийся на мостике лейтенант-артиллерист.
– Да, конечно. Уже иду.
Ему предстояло участие в конкурсе патриотической песни. Полковник не только пел, но и писал стихи о неизбежности мировой революции.
«Вот я сейчас пойду и буду петь, а чем займутся эти прихвостни капиталиста Хубера?» – размышлял Брицц. Хроническое мечтательное любопытство было его единственным недостатком.
Когда Джон вошел под своды огромного грузового трюма, трое механиков выстроились в шеренгу и, торжественно задрав подбородки, казалось, жадно ловили каждое его слово.
– Ну как вы отдохнули… друзья мои? – немного невнятно начал Джон. Мысль о том, что где-то рядом рышут корабли-убийцы, лишала его уверенности и не давала сосредоточиться на деле.
– Спасибо, сэр! Выспались чудесно, уже позавтракада и готовы приступить к работе, – за всех ответил Боун.
«Какие благородные люди, – внутренне восхитился Джон, и ему стало совестно, что он так загружает их работой. – Впрочем, они, кажется, понимают меня», – тут же успокоил он себя.
Джон стал подниматься по лесенке. Верные механики тотчас последовали за ним.
Оказавшись на мостках, протянувшихся через все пространство грузового трюма, Джон окинул спящие туши «чифтеров» опытным глазом, прикидывая, какой сегодня выбрать маршрут.
Подойдя к краю мостика, он, в нарушение строгих, инструкций, перебрался через перила и впервые по-смотрел вниз – туда, где между двумя рядами крепежных рам поблескивал ребристый пол. «А здесь довольно высоко, – впервые заметил Джон. – Нужно быть поосторожнее».
Боун, Шланг и Фогель тотчас приблизились и встали возле перил, выжидательно глядя на сопровождающего груз.
Джон отметил, что сегодня на всех троих чистые снецовки, новенькие голубые рубашки и начищенные ботинки.
