Вернувшись в кабину, он еще раз проверил запускающие механизмы, затем глубоко вздохнул и нажал кнопку «сброс». Челнок тотчас освободился от захватов, скользнул по направляющим и оказался в переходном шлюзе.
Сзади захлопнулись створки, и началась откачка воздуха. Казалось, это длится бесконечно, хотя Генри знал, что операция занимала нескольких секунд.
Наконец на панели загорелась кнопка «отменить», позволявшая вернуться в бокс, если пилот передумает. Однако Генри не собирался передумывать. Он повторил команду «сброс», и катапульта вытолкнула челнок через открывшиеся в борту ворота.
Сразу исчезла привычная искусственная гравитация, и Генри уперся рукой в поток, поскольку забыл пристегнуться. В таком неудобном положении он пытался запустить двигатели, однако те молчали. Аткинс был уже близок к панике, когда корма шаттла вздрогнула и нагнетатели начали подачу топлива.
– Ну как же ты мог забыть, идиот?! Ведь на запуск дается двадцать секунд! – вспомнил наконец Аткинс и, включив тягу, начал разгонять судно, стараясь подальше убраться от вытянувшейся колонны транспортов.
Безусловно, кто-то из пилотов мог увидеть эту удалявшуюся точку, однако никому бы и в голову не пришло запросить капитана-пилота и поинтересоваться, что за судно он выпустил с левого борта.
Каждый в этом конвое знал свое место и не лез в чужие дела. На это и рассчитывал Генри Аткинс, и, как видно, расчет оказался верным.
Нику снился сон. Сон был хороший. В нем чудесная девушка – Мэри Хорнс, с которой он познакомился на четвертом курсе, – не бросила его ради капитана Трентона, как это случилось на самом деле, а, наоборот, оставила блистательного офицера ради еще несостоявшегося пилота Ламберта.
Они шли по городскому парку, держась за руки, а люди останавливались и, глядя на них, говорили: «Какая красивая пара…» В какой-то момент Ник осознал, что это сон и Мэри уже два года как стала миссис Трентон, однако он продлевал полет сонной фантазии, наслаждаясь коротким и ненастоящим счастьем.
К реальности его вернуло нудное попискивание монитора, на экране которого появлялся отчет о действиях автоматики. Машины и компьютеры были чрезвычайно умны, однако их постоянно проверяли люди.
Ник открыл глаза и поначалу не сразу разобрался, где он находится. Уж очень сильно увлекла его видимость счастливой любви.
Задремать на управляющем посту, да еще увидеть сон, это, конечно, очень стыдно. Хорошо, что сам Аткинс не застал его за этим свинством.
