Утром Александра пришла в конюшню только перед самым выездом, и настроение у нее было хуже некуда. Если этот позолоченный хлыщ, лишив ее сна, сам провел спокойную ночь, она с ним расквитается и позаботится о том, чтобы больше ничто не нарушало ее планов.
Повозки уже отъехали довольно далеко, а с ними — и большая часть лошадей, и Никишка держал наготове для Алин Князя Мишу. Василий, на своем чалом жеребце, вдруг оказался совсем рядом, а это означало, что он ее дожидался. Чтобы еще раз побеседовать? Ну что же, она будет счастлива оказать ему услугу.
Взгляд, которым Василий ее окинул, был всего лишь вопросительным, но Алин увидела в нем гораздо больше — а именно: неприкрытую наглость и самодовольство — и, вскочив в седло, спросила, глядя ему прямо в глаза:
— Почему вы меня поцеловали вчера?
Василий ничего не ответил и вовсе не потому, что ждал, пока Никишка отъедет немного подальше, — просто он был изумлен этим прямым вопросом и только стиснул зубы, стараясь не выдать замешательства. Пора уже привыкнуть к ее грубости, преимущество которой в том, что эта мерзавка может в любой момент захватить его врасплох, а это просто нестерпимо!
Наконец Василий овладел собой и — сжав губы в ниточку, ответил:
— Потому что та крошка, которую я собирался поцеловать, испугалась и исчезла.
— А, понимаю, — заметила Алин, — если вам не удастся получить желаемое в одном месте, вы тут же ищете замену в другом. Верно? Но я предлагаю вам третий вариант, и вам лучше последовать моему совету. Не позволяйте себе вольностей, Петровский, по крайней мере пока вы помолвлены со мной.
Произнося эту маленькую тираду, она улыбалась.
Граф тоже ответил улыбкой и наклонился к Алин, с явным намерением притянуть ее к себе и снова поцеловать в доказательство того, что она не может ему приказывать. Александра пришпорила Князя Мишу, тот встал на дыбы, и Василию пришлось удерживать своего чалого, метнувшегося в сторону. Прежде чем он успел справиться со своей лошадью, Александра ускакала.
Минут на пять девушка оказалась предоставленной самой себе и могла обдумать происшедшее. Внезапно Василий догнал ее и, буквально выдернув из седла, усадил на лошадь рядом с собой. Это было неожиданно и крайне неприятно. Василий усадил ее так, как ему было удобно, и Алин оказалась угнездившейся между его бедер, а его руки сжимали ее, как тиски. Александра тут же вспомнила вчерашние ощущения.
Но она, совладев с собой, уставилась на графа в упор негодующим взглядом:
