Поцелуи Кристофера приводили Алин в трепет, потому что она его любила, но, по правде сказать, по сравнению с этим человеком Кристофер был сущим младенцем. Граф впитывал ее ощущения, не выпуская их из-под контроля, и в этом участвовал не только его рот, но и все тело. Одной рукой он удерживал Алин за спину, не давая возможности отступить, попятиться, избежать этих легких прикосновений его груди, которые вызывали у девушки странное чувство, словно он ласкал и поглаживал ее соски — каждый по очереди. Другую руку он положил ей на ягодицы и старался приподнять ее так, чтобы твердый выступ на его теле оказался как раз напротив развилки, разделяющей ее ноги.
Граф не упустил ни одной чувствительной точки на теле Алин, и она была захвачена врасплох новыми ощущениями — вдобавок ко всему его язык глубоко проник в ее рот и там производил волнующие движения, почти уже сокрушившие ее волю.
Василий и сам был захвачен бурей, которую вызвал. Он пришел сюда, чтобы заставить ее взять назад свою угрозу насчет публичных скандалов, но вышло нечто совершенно иное. В ту секунду, когда он почувствовал тяжесть этих роскошных сладострастных грудей, прижатых к его телу, Алин стала для него просто страстной желанной женщиной. А Василий никогда не отказывался от желанной женщины, особенно если постель была рядом, а дверь плотно закрыта…
Внезапно дверь со стуком распахнулась, и Василий с Александрой мгновенно отпрянули друг от друга: она в каком-то помрачении ума и чувств, он в невероятном раздражении — и оба воззрились на незваного гостя.
— Прошу прощения, — извинилась Даша, пытаясь обеими руками удержать огромную овчарку, рвущуюся поприветствовать Александру.
— Он скулил и выл и пугал лошадей, — пояснила Даша извиняющимся тоном.
Это была вопиющая ложь, и Александра сразу же простила Даше ее поспешное бегство. Девушка добавила:
— Он не успокоится, если ему не дадут спать с вами.
Последняя фраза заставила покраснеть всех троих: никто из них не принял местоимение «он» на счет пса, и то, что все они подумали об одном и том же, а каждый понял, что подумал другой, еще усугубило их смущение. Опустившись На колено, Александра поманила своего любимца, и легкость, с какой тот вырвался из Дашиных рук, показала, насколько слабо она его держала. Зарывшись в густую шерсть пылающим лицом, Александра ледяным голосом сказала:
— Доброй ночи. Петровский, и в дальнейшем, если у вас возникнет желание поговорить со мной, пожалуйста, соблаговолите делать это при людях и в приличное время.
