Василий нахмурился:
— Это я буду вечно благодарить ее за то, что она оказалась такой дремучей провинциалкой. Барон предупреждал, что она единственная в своем роде, особенная. Правда, он не уточнил, что это значит. Как ты думаешь, эти казаки — ее любовники?
От неожиданности Лазарь поперхнулся и, откашлявшись, посмотрел па Василия с затаенным неодобрением.
— Только потому, что сам готов ублажать сразу трех, ты считаешь, что и твоя невеста должна делать то же самое?
Василий и в мыслях не имел ничего подобного, но порадовался, что у Лазаря возникли такие подозрения.
— Не знаю, не знаю, но графиня Ева ухитрялась держать четверых любовников сразу. Во всяком случае, так мне говорили.
Лазарь заморгал:
— Четверых? Как же это?
— Ну, я могу только догадываться. Впрочем, что касается Александры, я имел в виду другое. Для твоего предположения требуется некоторая фантазия, а мы оба не сомневаемся, что она ею не обладает. Я говорю не о групповых развлечениях, а как бы это выразить? С каждым по очереди. Лазарь свирепо сверкнул глазами:
— Слушай, оставь свой цинизм для кого-нибудь другого и пожалей эту маленькую даму, иначе я разобью тебе нос.
Василий привык поддразнивать своих друзей, не задумываясь о последствиях, поэтому, как и всегда, не обратил внимания на угрозу Лазаря и продолжал подкалывать его.
— Давай-ка не отступать от темы, ладно? — попросил граф. — Пусть эти трое и страшны как смертный грех, но ведь мы-то с тобой знаем, что, ежели приспичит, внешность значения не имеет. Не здесь ли кроется еще одна причина, по которой она не хочет выходить замуж — зачем ей я, если к ее услугам собственные жеребцы?
— Осмелюсь спросить, это «если» из области предположений?
— Ты можешь осмелиться, но я бы на эту удочку не попался, да и ты, думаю, тоже.
Лазарь пожал плечами, но после Санкт-Петербурга он был склонен согласиться с таким предположением. Однако он вовсе не считал этих крепких мужичков безобразными.
— Ну даже если бы она и спала с одним из них или со всеми троими, какое это имеет значение?
— Да никакого, кроме того, что если она попробует лишить меня моих забав, то, будь я проклят, если позволю ей получать по дороге ее маленькие радости.
— Думаю, это вполне справедливо. — Лазарь улыбнулся, потому что к нему вернулось хорошее расположение духа. — И ты собираешься пригрозить им так же, как она пригрозила этой служанке.
— Если бы я только мог, — проворчал Василий, и, догадавшись, что Лазарь только дразнит его, застонал и умолк.
