— Так, так, дорогая! Ты ведь знаешь, где найти ведро и швабру, да?
Поглядев на оставленный ею пыльный след, который потянулся за ней в холл, Александра спросила, все еще улыбаясь:
— До или после того, как мы с Терзаем вымоемся?
Предвидя неизбежный разгром, который учинит в ванной южнорусская овчарка, Анна вздохнула:
— Не думаю, что это имеет значение. Лицо Александры озарилось улыбкой, которая с легкостью могла бы превратить любого мужчину в кисель, если бы она только знала, как это делается, и девушка отправилась на кухню, а собака, как обычно, потрусила за ней по пятам. О ведре и швабре можно было бы и не упоминать: Алин всегда убирала за собой и своим огромным любимцем, и будь рядом хоть дюжина слуг, готовых по первому ее знаку броситься ей на помощь, Александра редко прибегала к их услугам.
— Анна?
Голос барона был тих, но похож на рычание. О, если бы она могла навсегда забыть этого разъяренного мужчину, стоящего у нее за спиной и источающего запах водки! Анна содрогнулась от отвращения к самой себе. Никогда, никогда еще она не унижалась до такого.
— Налить тебе еще рюмку? — предложила она, не оглядываясь.
За спиной послышалось фырканье:
— И мне удастся ее выпить?
После минутного раздумья Анна ответила:
— Может быть, и нет. — И вышла из комнаты.
Штефан Барони, правящий король Кардинии, не мог удержаться от смеха. Здесь, в цыганском таборе, он нашел наконец того, кого искал: своего двоюродного брата — тот лежал под деревом в обществе очаровательной девушки. Собственно говоря, девушек было три, чего Штефан не ожидал, но и это не вызвало у него удивления. Обеими руками Василий облапил двоих, а третья пристроилась у него за спиной, подставив ему под золотистую голову свою роскошную грудь в качестве подушки.
Ночной табор представлял собой шумное и пестрое зрелище: голые детишки играли и боролись, а их матери отплясывали дикие танцы; у каждого костра пели и рассказывали байки, а в котлах дымилось варево из украденных днем кроликов и кур. Эти цыгане были весьма искусны в краже и торговле лошадьми, но среди них попадались и другие — мастера кузнечного дела, специалисты по всякого рода починке. Многие из них занимались дрессировкой карпатских медведей или заклинали змей, но все без исключения были отличными музыкантами и танцорами.
Однако в большинстве своем кардинские цыгане занимались скотоводством: они кочевали по стране, перегоняя с пастбища на пастбище обширные стада водяных буйволов и просто коров. Кроме того, для них было обычным делом сдавать своих женщин напрокат, заниматься знахарством, вызывая возмущение городских лекарей, а также предсказывать судьбу и торговать приворотным зельем.
