– Лучше бы он обходился без этого чертова гонга. У меня от него все нутро звенит, – покачал головой Хок.
– Я бы вообще предпочла не иметь дело с колдунами, – сказала Фишер.
– Такова уж наша работа, девочка.
– Что было плохого в старой системе гонцов?
Хок усмехнулся.
– Слишком просто от них спрятаться.
Изабель улыбнулась. Они не спеша двигались по Чипсайду, углубившись в лабиринт пересекающихся улочек. Шэмблз, один из самых старых районов города, давно нуждался в реконструкции, но при составлении бюджета про него постоянно забывали. Он таил в себе даже скрытое очарование, если не обращать внимания на калек и нищих, заполнявших грязные улицы. Шэмблз не входил в число самых бедных районов Северной окраины, но бедность здесь не стеснялась выставлять себя напоказ. Темные фигуры при приближении Хока и Фишер бесшумно исчезали в малозаметных дверях.
– Адамант… – задумчиво произнесла Изабель. – Мне знакомо это имя.
– Конечно, – подтвердил Хок. – Восходящая молодая звезда партии Реформ. Он избирается от района Хай-Степс, а его соперник – твердолобый консерватор. Адамант вполне может выиграть. Советник Хардкастл не пользуется особой популярностью.
Фишер фыркнула.
– И зачем ему понадобились мы в роли телохранителей?
Хок недовольно проворчал что-то. В последний раз, когда им с Фишер довелось работать телохранителями, они не справились с поручением: Советник Блекстоун и шестеро других важных лиц были убиты. Хок и Фишер в конце концов поймали убийцу, но этого оказалось недостаточно, чтобы спасти репутацию. С тех пор они были на плохом счету у начальства. Правда, Хок и Фишер не обращали на такие мелочи внимания. Другое дело, что им нравился Блекстоун, и они винили себя в его гибели.
– Ну хорошо, – сказала Фишер наконец. – Ты всегда говорил, что не прочь ознакомиться с выборами поближе, посмотреть, как работает демократия. Судя по всему, у тебя появился шанс.
– Вот именно, – отозвался Хок. – Подожди, пока не увидишь Адаманта в деле, Изабель. Он и тебя обратит в свою веру.
– Все это кончится печально, – вздохнула Фишер.
Они шли но улице Нижнего Моста и находились уже недалеко от границ Хай-Степс, когда Хок обратил внимание на то, как тихо вокруг. На первый взгляд ничего не изменилось. Вдоль улицы тянулись те же самые торговые ряды, слонялся народ, как в любой другой день. Но говор толпы был не громче шепота. Торговцы стояли в дверях лавок, молча ожидая покупателей, вопреки своей привычке громко расхваливать товар. Люди двигались от лавки к лавке с опущенными головами и потупленными взглядами. Никто не возмущался высокими ценами и не пытался торговаться. И, что самое странное и непонятное, – никто не пытался заговорить с другими людьми. Казалось, все они изнурены тяжелой физической работой.
