– Да, Камерон.
– Иди и принеси мне белого вина.
Джиллиан снова направилась к графинам. Хардкастл повернулся к Роксане, которая задумчиво разглядывала его.
– Ты что-то хочешь сказать?
– Она твоя жена?
– Да, жена.
Джиллиан вернулась с бокалом белого вина. Хардкастл взял его и поставил на стол, даже не пригубив.
– Я поговорю с тобой потом, Джиллиан.
Она кивнула и, не сказав ни слова, встала рядом с креслом Камерона. Ее руки были так крепко сжаты, что побелели костяшки пальцев.
– Вам пора произнести речь перед своими избирателями, Камерон, – напомнил Вульф. – Они должны выйти на улицы как можно скорее.
Хардкастл кивнул и поднялся, взглянув на Роксану.
– Тебе лучше пойти с нами. Ты можешь узнать что-нибудь новое.
– Ни за что на свете не пропустила бы такое зрелище, – ответила Роксана.
Парадный зал в Бримстон-Холле казался огромным и очень неуютным. Центральную часть зала освещали две большие люстры, а на стенах висели масляные лампы. Но они не рассеивали густых теней, клубившихся в темных углах. В зале повисла тяжелая тишина, и казалось, что малейший звук отражается от потолка бесконечным эхом. Вдоль стен на равном расстоянии друг от друга стояли вооруженные люди, и их неподвижность придавала им еще более угрожающий вид. На галерею, охватывающую зал, вела широкая лестница.
Хардкастл слегка улыбался в предчувствии наступающего события. Джиллиан стояла рядом с ним – тихая, покорная, со склоненной головой, стараясь делать вид, что ее вообще здесь нет.
Немного поодаль, в полутьме галереи, находилась Роксана. Здесь же в кресле сидел Вульф, скрестив ноги и аккуратно положив руки на колени. Можно было подумать, что он ждет запаздывающий десерт или обещанный бокал вина, но на его лице отражалось какое-то тревожное и неприятное предчувствие. Роксана краем глаза внимательно следила за Вульфом.
Она не доверяла колдунам. Она вообще никому не доверяла, но ее опыт говорил, что колдуны особенно склонны к коварству.
Хардкастл кивнул двум вооруженным наемникам, и они, отодвинув засовы, распахнули тяжелые двери. В зал потекла толпа сторонников консерваторов. Люди несли флаги и лозунги, но явно не пылали особым энтузиазмом. Роксана мельком подумала: «Для чего нужны вооруженные стражи – чтобы не давать гостям войти в зал или не выпускать их из зала?» Наконец двери захлопнулись. Хардкастл оглядел своих сторонников и громко прокашлялся. Зал затих.
Впоследствии Роксана не могла бы сказать, о чем говорил Хардкастл. Речь была, без сомнения, прекрасная, но Роксана не могла определить, чем именно она потрясала слушателей. Она знала только, что в тот момент, когда Хардкастл начал говорить, он как бы загипнотизировал присутствующих. Она не могла оторвать от него глаз и напрягалась, чтобы услышать каждое слово. Толпа внизу была потрясена и очарована, бешено аплодируя и размахивая лозунгами каждый раз, когда оратор делал паузу. Казалось, что его слова покорили даже слуг и наемников. Окончание речи потонуло в бурных аплодисментах. Хардкастл оглядел возбужденную толпу, слегка улыбнулся и жестом призвал к тишине. Рукоплескания постепенно затихли.
