Марленус не стал разубеждать меня.
– Ты украл Домашний Камень Ара. Тебе повезло. – сказал он.
– Никто еще не избежал Смерти Тарна, – сказал один из его людей.
Воины разошлись, давая дорогу птицам.
Марленус сам наклонился в темноте, проверяя и укрепляя узлы на путах.
– Хочешь, я убью тебя сейчас? – ласково сказал он. – Все-таки, Смерть Тарна – не из приятных.
Его рука, невидимая другим людям, оказалась на моем горле. Я почувствовал, как он сжимает его.
– Откуда такая доброта? – спросил я.
– Ради девушки, – ответил он.
– Почему?!
– Ради ее любви.
– Твоя дочь ненавидит меня.
– Она согласилась стать женой Па-Кура, Владыки Убийц, чтобы дать тебе маленький шанс выжить, послав тебя на Раму Унижения.
– Откуда ты это знаешь?
– Это знают все в лагере Па-Кура, – ответил Марленус. Я почувствовал, что он улыбается в темноте. – Я сам, один из страдальцев, узнал это от Минтара, торговца. Он стремится иметь друзей в обоих лагерях, ибо кто знает, не сядет ли Марленус снова на трон Ара?
Вероятно, я издал крик ярости, ибо Марленус заткнул мне рот свободной рукой.
Не спрашивая меня более ни о чем, он поднялся и отошел под крылья одного из тарнов, помахав рукой.
– Прощай, воин, – сказал он.
Резким толчком тарнсмены подняли птиц в воздух. На мгновение я повис между двумя птицами, затем на высоте ста футов тарнсмены по сигналу – свистку с земли – развернули птиц в противоположных направлениях. Острая боль разодрала мое тело. Я невольно вскрикнул. Птицы старались как можно дальше отлететь одна от другой. Снова и снова наступала мгновенная передышка, когда одна из птиц ослабляла натяжение пут. Я слышал над собой проклятия тарнсменов и вспышки стрекал. Вдруг птицы снова резко натянули путы, вызвав ослепляющую вспышку боли.
Внезапно раздался треск и одна из веревок оборвалась. Не размышляя, слепо подчиняясь рефлексу, я схватил свободной рукой шнур и попытался стащить его с запястья. Птицы рванулись и боль пронзила меня, но и шнур, вместе с клочками кожи слетел с руки и исчез во тьме. Скоро тарнсмены поймут, что случилось. Сначала они решат, что мое тело разорвалось пополам, и тьма скроет истину, но ненадолго – до тех пор, пока они не подергают за шнуры, проверяя вес груза.
Я изогнулся и стал карабкаться по одной из двух веревок, ведущих к огромной птице надо мной. Через несколько секунд я очутился у седла.
Тут тарнсмен увидел меня и завопил от ярости, выхватывая меч. Он рубанул с плеча, но я увернулся и сжал коготь птицы – она вскрикнула и стала неуправляема. Тогда, одной рукой сжимая коготь, другой я расстегнул застежку, и все седло, к которому тарнсмен был пристегнут поясом, слетело со спины тарна и полетело на землю.
