Однако сон упорно не желал приходить. Возможно, он был слишком занят, навещая других. Вместо сна пришли мысли и воспоминания. То появлялось в бледном лунном свете такое же бледное лицо Акейро, то князь Юкайгин снова снимал черные ножны со стены, то являлся совершенно непрошено Кайрин и говорил, что с Кенетом надо вести себя похитрее, а его вновь прогонял Акейро и небрежно переставлял фишки на игральной доске. Ночной ветер сметал прочь неясные образы и ронял на Кенета листья с деревьев. Даже в слабом лунном свете было видно, что листья эти уже начинают желтеть. До чего теплая осень выдалась! Уже осень, ведь и верно. Почти все лето Кенет провел на одном месте, а ведь в уставе твердо сказано – нельзя! Надо уходить. Верно, надо. Только вот куда? Не важно, главное – уходить. Идти, пока не выпал снег, пока он не начал подыматься, как тесто на дрожжах, – сначала по колено, потом по пояс, по грудь. Идти, пока еще возможно. Легко сказать – идти. Хотя нет, сказать как раз нелегко. Как сказать учителю Аканэ, что ты собираешься его покинуть?
Когда серые лохмотья тумана окрасились молочно-белым и розовым, Кенет снова пустился в путь. Он так и не придумал, как завести с Аканэ разговор об уходе. Не придумал он и как оттянуть этот разговор. Поэтому его так порадовал вид поленницы, изрядно уменьшившейся за время его отсутствия. Даже не заходя в дом, Кенет сбросил котомку, снял и аккуратно сложил синий кафтан хайю и отправился в сарай. Когда Аканэ вышел на крыльцо, Кенет вовсю орудовал топором, и возле него уже громоздились наколотые дрова.
– Доброе утро, малыш, – приветствовал его Аканэ так спокойно, будто Кенет и не уходил никуда. – Завтрак уже на столе.
Кенет отложил топор и побежал умываться. После бессонной ночи жгучее прикосновение ледяной воды было удивительно приятным.
Завтрак уже действительно дожидался на столе. Накрыто было на двоих.
– Я так и понял, что ты вернулся, – пояснил Аканэ. – Кроме тебя, колоть дрова ни свет ни заря попросту некому.
Все было как обычно. Свежий хлеб и горячее мясо, сладкая подливка и слабенькое, совершенно не пьянящее вино, и солнечные лучи, пересекающие комнату наискосок, и утренняя прохлада за окном. Только трава за время отсутствия Кенета слегка поблекла, и листья чуть подернулись желтизной.
– Я так понимаю, с господином наместником все в порядке, – без тени сомнения в голосе заметил Аканэ. – Иначе ты вернулся бы куда более мрачный и с пустыми руками. Я не прав?
