Но времени-то у нее как раз и не хватало. Маккейли уже въезжали во двор усадьбы. Ангел сделал шаг вперед, чтобы первым встретить всадников, напутав ее этим куда больше, чем появление Маккейли.
И Касси произнесла с мольбой:
— Пожалуйста, не произносите ни слова. И не смотрите на них так, чтобы они разозлились. Я ведь уже сказала вам, что у всех Маккейли вспыльчивый характер. Нужно совсем немного, чтобы вывести их из себя. А это…
"Это» относилось к «винчестеру», который он все еще держал в руке. Касси взяла у него оружие и прислонила его к стене дома. Когда она обернулась, террасу уже окутала пыль, поднятая копытами трех лошадей.
— Мистер Маккейли, — почтительно произнесла Касси, выходя на верхнюю ступень и становясь впереди Ангела.
Глава семейства был крупнее и массивнее своих сыновей. Морган как-то упомянул в разговоре, что его отцу исполнилось всего сорок пять лет. В его рыжей шевелюре не серебрилось еще ни единого седого волоса, и она была на удивление пышной. Он рано обзавелся сыновьями-богатырями — теперь им было от двадцати до двадцати трех лет, по ребенку в год, — что, как поговаривали, и свело в могилу его жену.
Маккейли-старший едва удостоил Касси беглого взгляда. Морган и Фрейзер тоже не смотрели на нее. Похоже, теперь их куда больше интересовал Ангел, поэтому Касси поспешила выложить все, что хотела сказать, — пока у нее была такая возможность.
— Я понимаю, мистер Маккейли, — начала она, — вы недовольны тем, что я еще не уехала, но папа отложил свое возвращение из-за раны. Вряд ли он вернется раньше, чем через три недели, а к тому же Кэтлины угрозами вынудили уволиться моего старшего работника и еще двух батраков. У нас осталось всего несколько человек, но никто из них не способен руководить делами. Так что вы сами видите: я не могу сейчас уехать, по крайней мере до возвращения папы.
Касси перевела дыхание, удивленная и довольная тем, что ей удалось сказать самое главное и ее при этом не прервали — даже когда она упомянула этих проклятых Кэтлинов. Но ей надо было сказать еще кое-что, хотя она и сомневалась, что ей разрешат закончить.
— Вы ни разу не дали мне возможности выразить, как я сожалею…
Маккейли-старший, по-прежнему глядя на Ангела, прервал ее:
— Кто это такой, девочка? И не пытайся забить мне голову ерундой, которую ты сочинила для моего парня. Нет, это не случайный бродяга.
— Почему бы вам не спросить меня самого? — начал Ангел таким… таким угрожающим, как показалось Касси, тоном, что она буквально пришла в ужас.
