– Так тебя, может, еще и повысят? – наконец поверила Люба.
– Конечно повысят, – утвердительно кивнул Сергей и вдруг спросил:
– А где Афоня?
– Гуляет. За кошкой какой-то таскается.
– За кошкой? – Сергей тяжело вздохнул. – Не сделал он правильных выводов, Люба. Не сделал.
– Да когда вы, мужики, их делали-то, эти выводы?
Погруженный в свои мысли, Тютюнин вернулся на кухню и скушал оладьи. Затем его взгляд упал на кулек с конфетами, срок годности которых истек лет десять назад.
– Это кто ж такое угощение принес, Люба? – спросил Сергей.
– Бабушка Живолупова приходила.
– Гадючиха, что ли?
– Она не Гадючиха. Она хорошая. Всегда дает мне советы всякие.
– А конфеты чего ж такие приперла? Небось доперестроечные еще.
– Какие бы ни были – это от души. Да и откуда ей других взять – пенсии-то сейчас небольшие.
– Так чего она приходила? Чего хотела? Ты за ней следила? Может, она нам в суп яду насыпала? – настаивал Сергей.
– Ой, да ты совсем там офигел со своими кроликами шелудивыми! Бабушке скучно было, вот она и пришла поговорить. О тебе, между прочим, расспрашивала. Очень интересовалась, где ты раньше жил, как учился и какой ты нации.
– И какой же я нации?
Люба вздохнула.
– Я сказала, что ты коренной москвич.
– И на этом спасибо. А анализы она не просила у меня взять?
– Не просила, – снова начала обижаться Люба. – Но все записывала в книжечку.
– В какую еще книжечку?
– В маленькую черненькую, – вспомнила Люба.
Не зная, чего и думать, Тютюнин отошел к окну и стал смотреть на строившийся напротив дом из розового кирпича.
Рабочий день заканчивался, и строители расходились, однако на осиротевшем башенном кране сидел какой-то человек и поблескивал зеркальцем.
Тютюнин пригляделся. Его натренированные на оценке меха глаза без труда определили сидевшую на стреле личность. А также то, что эта личность была вооружена биноклем.
– Ну-ка, Люба, поди сюда.
Супруга поднялась с дивана и, подойдя к Сереге, обняла его за талию:
– Ну?
– Посмотри, Люба, на строительный кран. Видишь знакомого тебе человечка?
– Где? Ой! Бабушка Живолупова!
– Правильно. А чего это бабушка на такую верхотуру забралась, да еще с биноклем?
– Ну… – Напряженная мозговая деятельность отразилась на лице Любы. – Может, она подрабатывает?
– Крановщицей?
– Я не знаю. Может, железки эти протирает? Вон они какие грязные.
Между тем Гадючиха, поняв, что ее засекли, стала быстро спускаться, проворно перебирая по лестнице ногами.
– Люба, и в кого ты такая умная? – задумчиво произнес Сергей, наблюдая за отступлением Живолуповой. – Скорее всего в твою маму.
