– До видзеня, панове.
– Борис Львович! – Серега подбежал к директору и помог ему подняться. Штерн скривился от боли и закашлялся. – Что это за люди, Борис Львович?
– Король… король туалетной бумаги Казимир Куклинский… Мы ему доху продали…
– Вы садитесь, Борис Львович.
Тютюнин помог директору сесть и налил в стакан воды. Штерн сделал несколько глотков и, наконец вздохнув, стал ощупывать ребра.
– Вроде ничего не сломали… Теперь нужно Турбинова найти. Он мне за все ответит.
Однако Турбинова искать не пришлось. Он появился в кабинете тотчас, довольный, дышащий вчерашним перегаром и с огромной свежей шишкой на лбу.
– Привет всем! – бодро произнес он и, дотронувшись до лба, сообщил:
– Только что с клиентом во дворе столкнулся… Поговорили немного… Недовольны они, Борис Львович.
– Я уже знаю, – мрачно заметил Штерн.
– Спрашивают, почему трехсотлетняя доха имеет капроновую подкладку…
– А ты чего сказал?
– Я гений, Борис Львович! Я сказал, что настоящая подкладка из китайского шелка в настоящее время реставрируется в Эрмитаже.
– И они поверили?
– Поверили! – радостно закивал Турбинов. – Говорят меж собой, чего, дескать, зря какому-то Шпаку печенки поотбивали! Вы представляете, как весело, Борис Львович? Кому-то из-за нас перепало!
Больше не в силах сдерживаться, рычащий Штерн схватил мраморную пепельницу и метнул ее в голову Турбинова.
Послышал удар и грохот разлетавшихся кусков мрамора. А после этого удивленный голос Турбинова:
– Че… Че-то я не понял…
В одиннадцать часов на работу явилась секретарша Елена Васильевна. Она очень удивилась, застав в кабинете директора кроме самого Штерна еще двух сотрудников – Тютюнина и Турбинова. У последнего была забинтована голова и подбиты оба глаза, однако это не мешало ему с энтузиазмом прихлебывать с блюдечка растворимый кофе.
– Ой, здравствуйте! У вас совещание, Борис Львович?
– Да нет, просто небольшой перерыв.
– А я посмотрите что принесла! – похвасталась секретарша и стала разворачивать большой плакат. – В школе у сына к сентябрю галерею портретов меняют – мастеров русской литературы, так вот ему выпало Чехова принести. Антон Палыча… Вот… – Елена Васильевна развернула портрет. – Красиво?
– Красиво, – кивнул Штерн. – Но вообще-то это Троцкий.
– Как Троцкий?! – поразилась секретарша.
– Очень просто. Лев Давыдович, – подтвердил Турбинов.
– Да вы не тушуйтесь, Елена Васильевна. Несите как есть, сейчас в школе таким пустякам значения не придают.
– А и ладно, – махнула рукой секретарша и убрала портрет. – Попью-ка я лучше чайку. Кстати, Борис Львович, вы слышали новость? Фригидин на работу вышел, собирался к вам зайти.
