Наскоро перекусив ворованными тещей голубцами, Серега сказал Любе, что идет на футбол, и, подхватив большой полиэтиленовый мешок, выскочил из квартиры.
Возле подъезда он снова встретился со старухой Гадючихой, которая плела интриги, нашептывая что-то на ухо другой пенсионерке.
Когда Тютюнин подошел к остановке, Леха уже стоял в условленном месте и поплевывал на асфальт.
– Ну ты меня подставил со своим дихлофосом американским! – с ходу начал Тютюнин.
– А чего не так с дихлофосом? – спросил Леха.
– Этот дихлофос не от моли, а от людей оказался.
– Да ты что?
– Вот и что. Я его против насекомых применил, так чуть сам дуба не дал и весь «Втормехпошив» не потравил. Меня даже уволить хотели…
– То-то у Митяя такая рожа довольная была, когда он мне пузырек дарил, – начал припоминать Окуркин. – Я ведь ему бритву свою отдал. Вот сволочь.
Подошел автобус, из которого вывалила толпа усталых пассажиров. Друзья заскочили в салон и сейчас же нарвались на толстую тетку-кондуктора.
– Ну? – строго спросила она с такой интонацией, что сейчас же напомнила Сереге его тещу.
– А мы чернобыльцы, у нас льготы, – не очень убедительно заявил Леха, показывая какую-то затертую книжку.
– Или берете билеты, «чернобыльцы», или вылетаете на следующей остановке.
– Берем билеты, – согласно кивнул Серега и отдал тетке деньги.
Когда друзья заняли место у окошка, Леха толкнул Тютюнина в бок и спросил:
– Ты чего это какой-то не такой? Надо было поспорить с ней, а ты сразу: берем билеты.
– Ладно, – отмахнулся Серега. – Я сегодня самовар прихватил медный – на десять кило чистого металла!
– Да ты что? Значит, завтра гуляем?
– Гуляем!
– Эх… – Леха поморщился. – Не получится завтра. Я в деревню еду. Кстати, не хочешь мне помочь?
– А чего делать надо?
– Да прабабка моя померла. Наследство оставила – дом и два сарая. Надо ехать… это… во владение вступать. Моей Ленке не терпится – прямо завтра и поедем.
– А чего, давай, – сразу согласился Серега, хотя внутренний голос советовал ему остаться дома. – Отпуск у меня только в сентябре, а шашлычка поесть хочется.
– Шашлычок будет, только с этим делом… При жене, сам понимаешь, нельзя. К тому же я за рулем.
– Понимаю, – согласно кивнул Тютюнин. – Но завтра только суббота, а будет еще и воскресенье.
– Будет, – согласился Леха. – Хотя в субботу тоже можно чего-то придумать.
На остановке «Чатланский завод» друзья вышли и направились прямо к стадиону. Туда уже стекались толпы подвыпивших граждан, которые несли с собой авоськи с баночным пивом, и это радовало Серегу с Лехой больше всего, поскольку они ходили на матчи не для спортивного удовольствия, а только корысти ради. Окуркин и Тютюнин контролировали половину пространства под трибуной Б-4, куда во время матча обильно сыпались пустые алюминиевые банки – бутылки на стадион приносить не разрешалось, чтобы их потом не швыряли на поле.
