Государственные перевороты в странах Балтии совершались примерно по одному сценарию: после роспуска парламента объявлялось военное (чрезвычайное) положение, затем власть переходила в руки президента страны (А. Сметона в Литве), главы правительства (К. Ульманис в Латвии) или государственного старейшины (К. Пяте в Эстонии). В отсутствие парламента и иной законодательной власти глава государства получал неограниченное право издавать указы, смещать и назначать министров, вносить изменения в конституцию. Деятельность парламента — Сейма в Литве и Государственного собрания в Эстонии — впоследствии была восстановлена; в Латвии после переворота 15 мая 1934 г. и до июня 1940 г Сейм так ни разу и не собирался. Литва и Эстония в 1938 г. приняли новые конституции (в Литве это произошло ранее — в 1928 г.), которые законодательно закрепили произошедшие перемены и резкое усиление президентской и исполнительной властей.
В Литве с 1926 г. после организованного местными националистами — «таутинниками» — военного переворота был установлен авторитарный режим. Показательна конституция Литвы, ориентированная на укрепление единоличной власти главы государства: президент страны избирался на 7 лет, он получал право назначать и увольнять премьер-министра и остальных министров, распускать Сейм, издавать законы без согласия парламента, объявлять в стране чрезвычайное положение и т. д.
С середины 1930-х гг. усилился внешнеполитический «дрейф» Литвы в сторону Германии. Однако с 1936 г. гитлеровская Германия в настойчивой форме стала предъявлять претензии к Литве в отношении Мемеля (Клайпеда) и Мемельского края. Ситуация достигла апогея в середине 1938 г., когда нацисты фактически предъявили литовскому правительству ультиматум, намереваясь полностью аннексировать этот регион.
В конце июня 1938 г. литовский министр иностранных дел С. Лозорайтис встретился в Берлине со своим немецким коллегой И. Риббентропом. Риббентроп обвинил Литву в усилении «литовизации» Мемельского края, потребовав от имени немецкого правительства «прекратить всякое притеснение лиц немецкой национальности и не препятствовать там развитию идей национал-социализма»>{1}. Очевидно, что разыгрывался «судетский сценарий»: инспирируя межэтническую напряженность в Мемельском крае, Германия добивалась превращения региона в свой идеологический плацдарм — с тем, чтобы позже, аннексировав, сделать его уже геополитическим (как это произошло с Судетской областью Чехословакии в 1938 г.).
