Словом, стране нашей тогда вполне подошло бы название «страна чудес». У себя на родине ты мог быть всенародно почитаемым, уважаемым, любимым всеми деятелем, а оказавшись за рубежом, в силу определенных обстоятельств ты вдруг становился неким «крохобором», старающимся «наварить» с десяток лишних баксов.
Но вообще-то все было не так уж и плохо. Народ мы были молодой, веселый, шебутной, гораздый на всевозможные «приколы» и розыгрыши. И в этом смысле мой «прикол» с Аликом Писаренко может показаться невинной детской забавой.
Но какая-то доля истины в этой истории была — в том смысле, что нельзя доводить существование артиста за рубежом до нищенского уровня, заставляющего человека пускаться на различные ухищрения и комбинации.
В то время был популярен анекдот об оркестре, собирающемся в длительные кругосветные гастроли. Дирижер говорит: «Значит, так. В Финляндию везем пуховые платки. Там меняем их на сигареты, которые везем в Японию. Там их меняем на аппаратуру. Аппаратуру везем в Штаты, там продаем, а потом…» Тут один из оркестрантов робко поднимает руку: «Скажите, а скрипки надо с собой брать?»
Так что формула «товар — деньги — товар» была для нас делом родным и привычным. Она, кстати, необычайно развивала предприимчивость, изобретательность, умение выходить сухим из воды. О находчивости русских, оказавшихся за рубежом, ходили легенды. Наши люди, говорят, исхитрялись с помощью двух утюгов поджарить кусок мяса! Чего только не придумывали… Какой-то неизвестный гений догадался якобы делать котлету по-киевски с помощью обыкновенного кипятильника. Но с другой стороны, все наши заграничные мытарства, словно в сказке, оборачивались неслыханными благами на родине. Без зарубежных поездок я, скажем, вряд ли сумел бы так быстро купить себе машину. Почему-то мне хотелось иметь автомобиль темно-синего цвета. И когда я пошел его выбирать, то человек, от которого это зависело, увидев на мне широкий японский ремень, заявил: «Дам тебе цвет, который ты хочешь, за этот ремень». Пришлось ремнем пожертвовать! Но вот права я, честно говоря, получил не сразу, сначала самостоятельно научился ездить. А так как у нас еще в школе преподавали автодело, я потом просто пошел в ГАИ и сдал там экзамен по вождению. К слову, никакого гаража у меня тогда не было, машина спокойно стояла у моего дома, и никто на нее не покушался. Это, конечно, одна из хороших примет того времени.
Но что касается опять же отношения властей к артисту… Вот, к примеру, приезжаю я в 1972 году в Сочи на фестиваль «Красная гвоздика». Конечно же хочется устроить свой гостиничный быт поудобнее, получше. И тут вдруг прямо как манна небесная передо мной возникает Иосиф Кобзон. А он, надо сказать, был уже тогда достаточно состоятельным и влиятельным человеком — что, впрочем, не только не отдалило его от друзей и коллег, а совсем даже напротив — давало ему еще больше возможностей проявлять о них поистине трогательную, братскую заботу. Так было и на этот раз. Встречает он меня и говорит: «Лева, мы тут за счет филармонии пробили номер люкс для тебя и твоей жены. Это во-первых. Во-вторых, я устроил тебе два концерта, подзаработаешь немного, у тебя ведь наверняка денег нет. Тебе ведь еще надо на питание, на то, на се…» Ну что тут скажешь? Нормальный человек, побольше бы таких. Но не мог же он один накормить всю нашу артистическую братию, неплохо было бы, если бы и государство о нас заботу проявляло!
