Он добавил еще красную кнопку.
— В последний раз ее видели в Ботаническом саду… — И он приколол желтую кнопку на зеленое пятно между Рута-6 и проспектом Реформы. — Пятого января.
Он пальцем провел от Кале-10 до проспекта Реформы-3.
— Вам знакома Зона Вива?
Болезненный укол: мы с Молли обедали в кафе в Зоне Вива, за день до моего отъезда в Чупан-Йа.
Сконцентрируйся, Брэннан!
— Это небольшой район высококачественных отелей, ресторанов и ночных клубов.
— Правильно. Номер три, — продолжил Гальяно. — Патрисиа Эдуардо, девятнадцать лет. Жила в нескольких кварталах отсюда.
Еще одна красная кнопка появилась на карте.
— Она ушла из кафе «Сан-Филиппе», где отдыхала с друзьями, вечером двадцать девятого октября и не пришла домой.
Желтая кнопка.
— Она работала в Центральной больнице.
Синяя кнопка совсем недалеко от музея Иксчель.
— Та же история: никаких записей в полиции, бойфренд — святой. Много свободного времени проводила со своими лошадьми. Была хорошей наездницей.
Гальяно указал на пятно, равноудаленное между местами жительства Люси Джерарди и Патрисии Эдуардо.
— Пропавшая номер четыре: Шанталь Спектер. Жила здесь. — Красная кнопка. — Ходила в частную школу для девочек… — Синяя кнопка. — Только что вернулась из долгой поездки в Канаду.
— Что она там делала?
Гальяно поколебался, но ответил:
— Нечто вроде специального курса. В последний раз ее видели дома.
— Кто?
— Мать.
— Проверили обоих родителей?
Он шумно вдохнул носом и медленно выдохнул.
— Сложно проверять иностранного дипломата.
— Есть подозрения?
— Мы ничего не обнаружили. Итак, мы знаем, где каждая пропавшая жила.
Он указал на красные кнопки.
— Мы знаем, где каждая работала или училась.
Синие кнопки.
— Знаем, где каждую видели в последний раз.
Желтые кнопки.
Я смотрела на карту и по крайне мере один ответ у меня был. Я знала город достаточно чтобы понять что Клаудиа де ла Альда, Люси Джерарди, Патрисиа Эдуардо и Шанталь Спектер были из богатых семей. Их мир — это мир тихих улочек, стриженых газонов, без уличных наркодиллеров и проституток. В отличие от бедных и бездомных, от жертв в Чупан-Йа или одурманенных сирот с площади Конкордия, эти девушки и их семьи имели власть. У их семей есть голос и они делают все возможное, чтобы их найти.
Но к чему такой усиленный интерес к останкам их захолустного отеля?
— А причем здесь «Параисо»? — тут же поинтересовалась я.
И снова я заметила как он колеблется прежде чем ответить.
— Нельзя ничего упускать.
Я отвернулась от карты и уставилась на Гальяно. Лицо у него было бесстрастным. Я подождала, но он так ничего и не сказал.
