– Да. Очень мало, – невозмутимо ответил Захар. – Ведь в старой России проживало свыше шестидесяти миллионов, а ее территория была раза в три менее Сибири и наших приморских владений вокруг Тихого океана.
Демьян запнулся, раскрыв рот. Видимо, посетившая его мысль встала колом, и он не решился ее озвучивать.
– Так что земли там изрядно, а людей – жиденько. У нас же тут – напротив. Оттого Его Императорское Величество и занимается переселением. Во имя всеобщего блага.
– А чего же тогда, разоряя владения помещиков‑бездельников, он их земли крестьянам не стал отдавать? Зачем городил эти странные… как их?
– Императорские заготовительные предприятия?
– Да. Эти самые. Вона – самые лучшие земли себе забрали. Хуже помещиков.
– А чем они лично тебе помешали?
Демьян зло поджал губы и промолчал.
– Если не можешь сам вести хозяйство, так иди к ним работать.
– Я живу трудом. Своим трудом. Мне все эти премудрости не нужны.
– Так это трактора так Марфу напугали?
– При чем здесь Марфа?! – вспылил Демьян.
– А кто тебе всю эту чушь в голову вбивает? Не иначе, как скалкой или ухватом каким себе помогает.
– Ты! – Демьян схватил за грудки своего друга, но ударить не решился, лишь бешено вращал глазами и строил страшное, разгневанное лицо.
– Хватит! Хватит, Демьян. Мы оба с тобой знаем, что я прав. Я не Марфа, сам знаешь. Да и должность у меня серьезная, уважаемая. Если есть какие вопросы – спрашивай. Отвечу как знаю. Что много лучше тех глупостей, что выдумала твоя баба. – Демьян отпустил Захара и с поникшей головой сел рядом. Минут пять они ехали молча, пока Захар не решил подбодрить поникшего сотоварища: – Ну же. Что ты сник? Я тебе когда дурость говорил? Или зла желал?
– Нет.
– Тогда что? – спросил Захар, видя, как Демьян неловко отводит глаза и явно стесняется, но очень желает перевести разговор в новое русло. – Спрашивай. Вижу же, что грызет тебя что-то.
– Мне Марфа уже все уши прожужжала бабьими сплетнями. Что они только не рассказывают. Особенно после того, как она впервые увидела эти трактора. Совсем ума лишилась. Как только освобождается – в церковь бежит. Отец Серафим ее оттуда уже и так и сяк пытался отвадить, ибо не дело крепкой, здоровой бабе по церквям так долго ходить. Хоть бей ее. Совсем с ума спятила.
– Да, беда, – расстроенно покачал головой Захар. – Как тебе помочь?
– Не получится, – сказал Демьян и сплюнул на пыль грунтовой дороги, по которой их несла лошадка. – Тут один Всевышний только способен подсобить, но ему, верно, нет дела до такого грешника, как я.
