— Кто это тамъ безобразничаетъ? што надо?
— Пустите, а то перебыо всѣ окна, — кричалъ Леонтій, все болѣе и болѣе набиравшійся смѣлости и все сильнѣе и сильнѣе приходившій въ ярость. — Чело-вѣка убили... человѣкъ помираетъ, а вы не пущаете... ишь дѣло какое!.. дверь высажу... отоприте!
— Нельзя ломиться въ дверь, — отвѣтилъ тотъ же голосъ. — Сейчасъ позову полицію...
— Позови. Наплевать мнѣ на твою полицію! ишь чѣмъ спужалъ: полиція... отопри, говорятъ тебѣ... Ну, наваливай. Въ мою голову... человѣка забили... ломи... — уже хрипѣлъ отъ злобы Леонтій.
За минуту еще смиренные, терпѣливые мужики вдругъ озлобились.
Степенный Егоръ — дядя Ивана, вздумалъ было уговаривать своихъ разгорячившихся родственниковъ, но это не помогло. Мужики приналегли... Дверь начала трещать и подаваться.
Изнутри лязгнулъ желѣзный крюкъ, повернулся ключъ въ замкѣ, и служитель открылъ обѣ половинки двери, прикрывая себя одною изъ нихъ.
Кучка мужиковъ и бабъ, предводительствуемая Леонтіемъ, протискалась на лѣстницу.
ааа.етап-ка2ак.ги
6* 83
«— Чего йе пущаешь, дьяволъ? — оралъ Леонтій, ругаясь скверными словами и замахнулся на сторожа рукой.
Тотъ отстранился и съ злобно-вытаращенными глазами говорилъ:
— Попробуй, попробуй...
• — А што-жъ думаешь? погляжу на тебя? не пу-щаетъ...
— Намъ не приказано, Мы и не пущаемъ. Мы не по свЬей волѣ... а ты потишѳ, не ругайся. Больныхъ безпокоишь... — уже смѣлѣе огрызался сторожъ.
Леонтій былъ уже на верхней площадкѣ лѣстницы.
— Человѣка на смерть забили, а ты не пущаешь... Ишь дѣло какое!—не унимался онъ. — Закону такого нѣту, штобы не пущать.
— іішь расходилсяг ѳнералъ какойГ навозна куча... говорилъ сторожъ, запирая дверь на крюкъ.
Продолжая шумѣть и ругаться, мужики и бабы прошли коридоромъ и спустились внизъ.
Комната Ивана оказалась запертой, а ключъ на-ходился у смотрителя, какъ заявилъ служитель. На самомъ дѣлѣ онъ былъ у нѳго въ карманѣ.
— Давай сюда смотрителя!—кричалъ расхрабрив-шійся Леонтій.
Побѣжали наверхъ за смотрителемъ. Явился, пе-реваливаясь на короткихъ ногахъ, низенькій, заспан-ный, толстый, какъ обрубокъ, съ болынимъ лицомъ, съ рыжей бородой и раскосыми глазами фельдшеръ, жеяа котораго занимала должность эконома при боль-ницѣ, онъ же самъ исполнялъ ея обязанности.
Отъ мужицкаго крика и ругани фельдшеръ оро-бѣл' . и приказалъ отпереть дверь.
Мужики и бабы гурьбой ввалились въ комнату.
Полъ во многихъ мѣстахъ былъ залитъ кровыо, на двери и стѣнахъ до высоты человѣческаго роста кое-гдѣ виднѣлись ясные отпечатки окровавленныхъ
