Онъ, опуетиьъ глаза, вдругь высоко вскинулъ ру-кой съ растоиыренными пальцами.
— Ну?
Сашка подставилъ свою ладонь.
Они ударили по рукамъ.
• — То-то, гляди... сквозь зубы проговорилъ Сашка.
— Ну, вотъ, толковать... отвѣтилъ Рыжовъ.
Они вернулись въ кузницу.
Рыжовъ не питалъ къ Ивану рѣшительно ника-кой непріязни, парнями же дорожилъ постольку, по-скольку они могли угощать его водкой. Онъ рѣшилъ тайкомъ предупредить Ивана о грозившей ему опас-ности, а самому скрыться.
Вскорѣ выпивка превратилась въ отвратительнос мужицкое пьянство. Парни орали и безъ всякой нужды, а только по распущенности и привычкѣ, ставшей второю натурой, сквернословили такъ, что казалось, будто другихъ словъ, кромѣ самыхъ непри-стойныхъ, они и не знали. Даже молотобоецъ Егора, 16-ти-лѣтпій мальчишка, обыкновенно скромный и застѣнчивый, что встрѣчается теперь чрезвычайно рѣд-ко среди подрастающаго деревенскаго поколѣнія, не отставалъ отъ другихъ ни въ пьянствѣ, ни въ «загибаніи» непотребныхъ словечекъ. Сашка нѣ-сколько разъ начиналъ придираться къ Ивану, гро-зилъ разсчитаться съ пимъ, но каждый разъ спохва-тывался, скрипѣлъ зубами и умолкалъ. Придира-лись и Лобовъ съ Горшковымъ. Иванъ, чѣмъ болыпе пилъ, тѣмъ рѣшитѳльнѣе отбивалъ наскоки парней. Въ его отуманенной головѣ, однако, прочно сложи-лось убѣжденіе, что парни питаютъ къ нему серьезную враждебность и не прочь, пожалуй, подраться съ нимъ, но, увѣренный въ своей исполинской силѣ, онъ отно-сился къ нимъ съ добродушнымъ презрѣніемъ. Ему и въ голову не приходило, что его пріятели намѣрены пустить въ ходъ протившшш^^еюп-каі к ги 26
Двѣ бутылки быди уже опорожнены; гости не про-являли больше желанія угощать хозяина. Убѣди-вшись въ этомъ, Барбосъ, подрыгивая колѣнями, всталъ и, обводя вокругъ себя мутными глазами и едва ворочая еще менѣе послушнымъ, чѣмъ преждѳ, языкомъ, промолвилъ:
— Вотъ дѣло-то... какое... робя... Выходи, што-ль.
— А почему? — спросилъ Сашка. — Не хочу...
Кузнецъ не сразу собрался отвѣтить.
•—Кузню замну... потому... жона ждетъ... въ, церкву... ,
Парни расхохотались.
— Э, чортъ. Чего? къ шапочному разбору, — ска-залъ Сашка.
— У его жонка сердитая, страсть! — замѣтилъ Горшковъ.—Расчешетъ, небось, патлы-то, а? Боишься, Барбосъ?
Кузнецъ опять помедлилъ.
— Не боится волкъ собаки... а боится ейнойбрех-
ни...
Начинало уже замѣтно вечерѣть.
Солнцѳ огромнымъ, съ короткими лучами, шаромъ стояло надъ ближними оголенными отъ лѣса холмами, готовое вотъ-вотъ скрыться за ними. Низины потем-нѣли. Отъ деревьевъ и строеній потянулись длинныя тѣни.
