Деревня въ эти дни представляла собой необыч-ное зрѣлище.
Вытянутые въ двѣ линіи, лицомъ другъ къ другу, сто дворовъ съ бревенчатыми старыми и новыми из-бами, амбарушками, хлѣвушками, баньками, покосив-шимися и стоявшими прямо, крытыми соломой и дран-кой, безъ единаго Д>еР^^^ъе1ап>ИI^>ли■акП>:и 200 дворкаХъ и вся длинная улица, раздѣляющая эти два ряда дворовъ, были перенолнены лохматыми,. стран-ными, раздерганными, шатающимися изъ стороны въ сторону, дико орущими двуногими существами. Каэа-лось, всѣ эти люди вдругъ заболѣли острымъ помѣ-піательствомъ и вмѣсто степенпой, полной достоинства рѣчи, во все горло выкрикивали непотребныя слова, точно всѣ другія ими забыты и только одпими ими, этими непотребными словечками,, они выражали и ра-' дость, и злобу, и дружескій привѣтъ, и смертель-ную угрозу...
Они, какъ отравленные зельемъ тараканы, распол-зались по всѣмъ угламъ и закоулкамъ, безтолково раз-махивали руками и головами, сталкивались между со-бой, то безпричинно обнимались, цѣловались и пла-кали отъ пьянаго умиленія, то ругались, дрались, па-дали и засыпали на улицѣ, въ дворахъ, въ ямахъ, въ овражкахъ...
Вездѣ, какъ бы на перебой другъ передъ другомъ, рыпѣли гармошки; нескладными пьяными голосами вы-крикивались пѣсни, почти всегда непристойнаго содер-жапія; время отъ времеііи завывалъ и гудѣлъ далеко за деревней слышный одинокій бубенъ. И изъ всѣхъ этихъ звуковъ надъ головой свивался нелѣпый, дикій, зловѣіцій гамъ. Казалось, что здѣсь не люди весели-лись, а завывали и бушевали выпущенныя изъ клѣтки неразумныя животныя, по-скотски празднующія свою свободу...
Парни цѣлыми орущими ватагами ходили по ули-цѣ, били окна, вламывались въ избы и требовали уго-щенія... и горе тѣмъ изъ хозяевъ, 'кто не въ силахъ былъ удовлетворить ихъ желаній, объ отказѣ же не могло быть и рѣчи, иначе ихъ самихъ и ихъ семей-ныхъ немилосердно избивали, въ домахъ производили разгромы.
Давно всѣмъ деревенскимъ обитателямъ извѣстно незыблемо установивше^^^лЕ|апИКа?'>)аКъ^
щую» йвой празДникъ деревню показыйаться сосѣдямъ или особенно «господамъ» такъ же не беЗопасно, какъ нарваться на хищнаго звѣря, когда онъ насыщается.
- И на этотъ разъ, дабы нѳ рисковать своей непри-косновенностью и даже жизныо, всѣ, кому была нуж-да, далеко окольными путями объѣзжали пирующую Черноземь.
И во всёй одурѣвшей отъ перепоя деревнѣ былъ только одинъ трезвый человѣкъ — плотникъ Степанъ Васильевъ — красивый, съ длинной бурой бородой му-жикъ, заика и моргунъ, никогда не бравшій въ ротъ ни пива, ни вина. '
