– Кидай, – разрешила я и посмотрела на приближающийся берег.
Виктор выключил мотор яхты и ловко, управляясь длинным веслом, подошел к пристани и, держа в руке конец троса, перепрыгнул мостки.
Они зашатались, притопленный их угол глубже ушел в воду, медленно возвращаясь в прежнее положение.
Дедуля с удочкой покачнулся вместе со своей пристанью и не изменил своей позы. Мне даже показалось, что он спал и не проснулся от укачивания.
Виктор подтянул яхту, крепко привязал ее тросом к столбу, вбитому прямо в воду, и подал нам руки.
– Эта палка называется «кнехт», – зачем-то бросилась объяснять мне Маринка. – Правильно, Виктор?
Виктор кивнул и ловко поймал палатку, брошенную мною. Мы взгрузили на себя сумки и спрыгнули на мостки, снова закачавшиеся.
Маринка вскрикнула и прижалась к Виктору, как маленькая девочка к былинному герою, увидев злого Бармалея или кого там…
Мне это уже стало надоедать: ну сколько можно отрабатывать один и тот же прием! Визг – прижимание, еще визг – еще прижимание. Никаких запасов в арсенале, все один и тот же дебют и, между прочим, не ехидничаю, ни-ни, всегда один и тот же финиш. Другая бы уже выводов понаделала на всю жизнь, а эта все за свое: визг – прижим, визг – при… тьфу, даже не смешно ни капельки.
Маринка, обеспечив себе условную безопасность, не забыла и о культурном развитии своей подруги.
– А этот процесс, который только что произвел Виктор, называется «принайтовить», – доложила она.
– Это сейчас-то? – спросила я.
– Это когда Виктор привязал канат к кнехту, – тоном нудного препода сказала Маринка, снисходительно взглянув на меня.
– А «пришвартовать» что такое? – Я взвалила на себя сумку и пошла по качающейся пристани к берегу.
– То же самое, – громко ответила Маринка, догоняя меня, – любопытная ты какая. Прямо не похоже на тебя.
– А что такое «отдать концы»? – спросила я, резко останавливаясь.
– То же самое, что сделал Виктор, только наоборот. Вот он сейчас привязался – это не то, а если бы он отвязался, то получилось бы «отдать концы». Поняла?
– Примерно, – буркнула я, решив, что для ссоры слишком тяжелая сумка, и она отвлекает от всего остального. – Пошли, отвязанный Виктор!
Виктор забросил весло на яхту и потопал за нами. Вот тут-то дедуля с удочкой и поднял голову.
Он, наверное, опасался, что мы на него наступим, проходя мимо, или в воду столкнем, поэтому и поднял голову, сдвигая на затылок засаленную до последнего безобразия кепку. Окинув нас хитрющим взглядом, дедуля спросил:
